Птица в клетке. Письма 1872–1883 годов - читать онлайн книгу. Автор: Винсент Ван Гог cтр.№ 90

Недавно я прочитал книгу Мишле «Народ», вернее, я прочитал ее какое-то время назад, а именно этой зимой, но на днях она снова мне вспомнилась.

Книга написана быстро и явно второпях, и если из всего Мишле прочитать только ее, то, полагаю, она мало кому понравится и вряд ли кого-нибудь поразит. Будучи знакомым с его более основательными трудами – «Женщина», «Море» и «История [Французской] революции», – я нашел, что она похожа на грубый набросок какого-нибудь горячо любимого мною художника, и, если рассматривать ее под этим углом зрения, она по-своему очаровательна.

Манера, в которой он работает, вызывает у меня зависть. Я ни секунды не сомневаюсь, что среди писателей найдутся многие, кто не приемлет его метод, так же как среди художников есть те, кто поддержит придирки к технике Израэльса. Чувства М. глубоки, и он выплескивает на бумагу то, что чувствует, совершенно не заботясь о том, как он это делает, и совершенно не думая о «технике» или общепринятых правилах; он лишь придает произведению такую форму, чтобы оно было понято тем, кто захочет его понять. На мой взгляд, «Народ» написан не совсем под влиянием premiere pensee ^[150] или общего впечатления, а скорее основывается на недоработанной, но все же неслучайной и хорошо продуманной концепции. Некоторые фрагменты явно написаны в спешке и добавлены к тем, что проработаны и изучены более серьезно.

Судя по меховому пальто, де Бок чрезвычайно преуспел. Я не видел его на протяжении многих месяцев и случайно встретил несколько дней назад; как я упомянул, на нем было великолепное меховое пальто и т. д. И все же он не показался мне преуспевающим. Ты когда-нибудь испытывал сочувствие к человеку, который, несмотря на внешнее и напускное благополучие, в твоих глазах выглядел несчастным? А потом, ты понимаешь: если я буду искать его дружбы, он решит, что я хочу его одурачить, и заслужить его доверие, уже не говоря о его расположении, будет почти невозможно – и даже если мне это удастся, он скажет: «В таком уж положении я оказался», и мы не сможем повлиять друг на друга. Вот что я думаю о де Боке, и хотя я испытываю к нему искреннюю симпатию и нахожу многие его работы прекрасными, я все же не считаю, что мы сможем принести друг другу пользу, главным образом потому, что у нас противоположные взгляды на жизнь и искусство.

Мне порой бывает сложно отказаться от дружбы, но если бы пришлось навещать кого-то в мастерской, думая при этом: «Говори о всякой чепухе, не затрагивай важных тем и не делись своими настоящими впечатлениями о том, что происходит в искусстве», это привело бы меня в еще большее уныние, чем полный отказ от общения. Именно потому, что я нуждаюсь в искренней дружбе и настаиваю на ней, мне сложно приспособиться к тому, что обычно считают дружбой.

Если обе стороны стремятся к дружеским отношениям, то даже если порой и случается разлад, это не происходит по пустякам, а если это бывает, люди мирятся. Там, где есть условности, почти неизменно появляется желчь, именно потому, что невозможно свободно выражать свои чувства, и когда такое происходит, этого достаточно, чтобы у обоих осталось стойкое неприятное впечатление, и нет надежды на то, что они будут полезны друг другу. Там, где есть условности, присутствует подозрительность, а подозрительность рождает интриги. Своей искренностью мы облегчаем друг другу жизнь.

Сейчас все привыкли к существующему положению вещей, но это неправильно, и если бы было возможно вернуться на тридцать, сорок, пятьдесят лет назад, то, по-моему, нам больше подошла бы та эпоха, чем эта, – то есть я полагаю, что нам с тобой она подошла бы больше. Думаю, что через пятьдесят лет никто не захочет вернуться в наше время. Ибо, если начнется «время париков», люди будут слишком бестолковы, чтобы в принципе задумываться об этом, а если, наоборот, положение выправится – Tant mieux ^[151].

Я не думаю, что стоит исключать возможность возвращения «времени париков», ибо то, что называют «временем париков» в нидерландской истории, берет свое начало в отказе от принципов и в подмене оригинальных идей условностями.

Если голландцы захотят, они могут быть синдиками, но, когда соль теряет свою силу, наступает «время париков». Это происходит не сразу, но история доказывает, что такое может случиться. Порой мне сложно поверить, что, например, всего лишь пятидесяти лет достаточно, чтобы произошли такие изменения, после которых все встанет с ног на голову. И тем не менее именно размышления об истории позволяют увидеть эти относительно быстрые и постоянные перемены. Что до меня, то я благодаря этому пришел к выводу: каждый человек кладет свою, пусть даже и ничтожную лепту на чашу весов, и поэтому наши дела и образ мыслей очень важны. Битва будет недолгой, и честность стоит того, чтобы за нее бороться. Если большинство людей будут искренними и станут желать того, чего действительно желают, вся эта пора будет хорошей или, по крайней мере, полной жизненной силы.

Да, я часто думаю о том, о чем ты писал в последнее время. Разве ты не согласен с тем, что, встретив кого-нибудь в подобном состоянии, кого-нибудь очень слабого и нуждающегося в заботе, ты испытываешь желание позаботиться о нем, отдаешь себя всего без остатка и не можешь даже думать о том, чтобы покинуть этого человека? Полагаю, между той женщиной, которую встретил ты, и той, с которой вот уже на протяжении целого года живу я, большая разница, но они схожи в своих несчастьях и в том, что обе они – женщины. Когда люди так привязаны друг к другу, эта связь благочестива, и на ум приходят слова вроде: «Коль ты со мною не на век, не будь моей совсем».

Если брать шире, это все равно что встретить призрака. Читал ли ты «Госпожу Терезу» Эркман-Шатриана? Там есть очень пронзительное и прекрасно прочувствованное описание выздоравливающей женщины. Это простая и одновременно глубокая книга.

Если «Госпожа Тереза» тебе незнакома, прочти ее. Полагаю, твоей даме она тоже очень понравится и покажется трогательной.

Порой я сожалею, что женщина, с которой я живу, не разбирается ни в книгах, ни в искусстве. Но разве то, что я (несмотря на ее полнейшее невежество) все же очень привязан к ней, не доказывает, что между нами существуют искренние чувства? Кто знает, может, со временем она этому научится и это еще больше укрепит нашу связь, но сейчас, как ты понимаешь, ее голова полностью занята детьми.

Именно благодаря детям она соприкасается с действительностью и учится, сама того не сознавая. Книги, действительность и искусство – для меня явления одного порядка. Мне было бы скучно в обществе человека, оторванного от жизни, ибо тот, кто полностью погружен в нее, уже поэтому многое узнаёт и чувствует. Если бы я не искал искусства в действительности, то, возможно, считал бы Син тупицей или кем-то вроде того; мне и сейчас бы хотелось, чтобы все сложилось иначе, но я доволен и тем, что есть.

Надеюсь, на этой неделе я вновь смогу работать с большим постоянством, – мне кажется, я должен удвоить свои усилия, чтобы нагнать упущенное, ведь я начал так поздно. И именно мысль о том, что я отстал от сверстников, не дает мне покоя.