Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 110

Вместе с тем саратовский комендант собрал со всех караулов нижних чинов саратовского батальона и к вечеру вывел их вместе с казаками «в сделанный прежде сего перед саратовским селением вал» и окружил его рогатками. Ладыженский и Державин все еще пытались склонить Бошняка к принятию их плана – идти со всеми силами навстречу Пугачеву. Наученный опытом, Бошняк не мог согласиться с этим, ибо знал, что первый успех действий лежит в единодушии и в единстве командования, а вопрос о том, кому быть начальником, возбудил бы опять нескончаемые споры. Бошняк не принял предложения, и тогда Державин заявил, что как за Пугачевым следуют преследующие его отряды и могут нагнать самозванца дня через три, то весь вопрос о защите Саратова сводится к тому, чтобы задержать на это время мятежников перед городом. Он предлагал накидать грудной вал из кулей муки и извести и при содействии орудий отсиживаться в нем до прибытия преследующих отрядов. План этот был также признан неудобоисполнимым по краткости времени.

Тогда Ладыженский предписал артиллерии майору Семанжу присоединить к себе волжских и оставшихся донских казаков, выступить с фузилерной ротой против Пугачева, стараться разбить его и до Саратова не допустить. В случае же неудачи соединиться с отрядом полковника Бошняка и действовать по его указаниям.

Отойдя версты две от Саратова, по направлению к Петровску, майор Семанж остановился с своим отрядом, состоявшим из 4 офицеров, 321 рядового, 62 человек волжских и 10 донских казаков – всего 397 человек. Выслав в разъезды волжских казаков, под начальством есаула Тарарина, майор Семанж провел так ночь с 5 на 6 августа. Позади его, близ самого города, перед московскими воротами, за укреплением, имевшим впереди ров и рогатки, стоял полковник Бошняк с 30 офицерами и 180 рядовыми саратовского батальона. Это было все, что мог собрать комендант из регулярных войск для защиты города ^[798], если не считать 150 человек плохо вооруженных разночинцев, собранных купечеством и расположившихся на правом фланге между укреплением и Соколовой горой.

Занятая защитниками позиция не представляла никаких удобств: правее ее находилась Соколова гора, командовавшая всей местностью и городом, а левее открытое поле, доставлявшее неприятелю возможность обойти укрепление с тыла. Протяжение вала не соответствовало числу защитников. «Жители без начальника, – говорит Державин с иронией ^[799], – и толпы без присмотра собирались где хотели… тут я вообразил, что это ратует на Тамерлана некакий древний воевода: нарядный был беспорядок!» Не надо забывать, что Державин и Ладыженский сделали с своей стороны все, чтобы подорвать значение коменданта, оставить население без начальника и произвести нарядный беспорядок. В своих записках Державин употребил все средства, чтобы очернить Бошняка, сообщил несколько сплетен, которых мы повторять не станем, и, напротив, старался выставить свою деятельность в лучшем свете. Он уверяет, что выпросил у Семанжа роту, которая не имела офицера, и намерен был сражаться в общих рядах, но поздно вечером получил донесение своего поверенного Герасимова, что собранные на помощь Саратову 500 человек крестьян начали волноваться. Воспользовавшись этим донесением, как удобным случаем к тому, чтобы уехать из города, Державин в ту же ночь отправился в село Чердынь, где находилось его ополчение ^[800], а наутро 6 августа полковник Бошняк узнал, что и Ладыженский сел на судно, предпочитая сохранение собственной жизни защите города.

«Напоследок, – сказано в журнале опекунства ^[801], – примечено было весьма ясно нехотение г. коменданта зависеть но крайней мере от советов г. статского советника Ладыженского, яко старшего перед ним, и что самое то, может, и прежде препятствовало ему соглашаться на предлагаемые к предосторожности от злодеев средства и оставляло его в нерешимости. Итак, чтобы от того не произошло худшего еще замешательства (?), решился г. статский советник с прочими, бывшими с ним, оставить защиту города в диспозицию оного коменданта, а самому с денежной казной, сколько оной за вышесказанными неудобностями спасти удастся, с письменными делами и со всей конторой удалиться в безопасное место».

Избавившись от своих антагонистов, Бошняк мог считать теперь себя единственным распорядителем по защите, хотя в условиях крайне невыгодных: силы его были ничтожны, позиция слаба, да и оборонялась-то она небольшим числом орудий, на дурных лафетах.

Утром 6 августа находившийся в разъездах есаул Тарарин прибыл к отряду майора Семанжа и объявил, что мятежники приближаются к Саратову, что все бывшие с ним казаки передались на сторону самозванца и он сам, Тарарин, избавился от плена только тем, что заколол двух человек, гнавшихся за ним, и успел ускакать. Заявление это обескуражило отряд, 10 человек донских казаков также передались на сторону мятежников, и майор Семанж, получив приказание Бошняка отступать, стал отходить к городу в виду появившегося уже неприятеля.

Рано утром, 5 августа, Пугачев оставил свой лагерь у Петровска и двинулся к Саратову с толпой, простиравшейся до 4 тысяч человек с 13 орудиями. Собственно вооруженных было не более 2 тысяч человек, а остальные «с вилами, чекушками, дрючьем, а прочие и безо всего» ^[802].

Остановившись на ночлеге, самозванец вспомнил, что плененные им под Петровском донцы не приведены еще к присяге, и потому он потребовал к себе сначала Мелехова, а потом и остальных.

– Был ли ты у присяги? – спросил Пугачев.

– Не был, – отвечал Мелехов.

Самозванец подал ему золоченую медаль, установленную за франкфуртское сражение.

– Жалует тебя Бог и государь, – сказал он при этом, – служи верно.

Мелехов взял медаль и поцеловал руку Пугачева; точно такими же медалями пожалованы были хорунжие Колобродов и Попов. Все остальные казаки приведены к присяге перед образом в медных складнях, и им объявлено, что назначается жалованье по 12, а старшинам по 20 рублей, и тотчас же выдано медной монетой.

Утром 6 августа мятежники широкой полосой подошли к Саратову: часть их шла по московской дороге, а другая направилась левее этой дороги – на Соколову гору. Полковник Бошняк выслал саратовских казаков и приказал им отхватить мелкие партии неприятеля, подъезжавшие к городу для рекогносцировки. Высланные казаки завели с прибывшими переговоры, остались в толпе, а возвратившиеся два человека объявили, что сторонники самозванца требуют уполномоченного для переговоров. Среди жителей, и в особенности купечества, заметно было колебание, и на устах как бы вопрос: не лучше ли покориться. Ратман и есаул саратовских казаков Винокуров просили купца Федора Кобякова съездить и узнать, зачем мятежники зовут уполномоченного? Кобяков поехал, и лишь только остановился на горе для переговоров, как Бошняк приказал открыть огонь по собравшейся толпе. Выстрелы защитников вызвали негодование со стороны купечества. Бургомистр Матвей Протопопов с горечью выговаривал Бошняку, что эти выстрелы лишили их лучшего купца в городе.