Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 43

Эти последние слова были поддержаны Шигаевым.

– Пойдем, – сказал он, – в обход на Яик, чрез Сорочинскую крепость.

Решаясь двигаться по этому направлению, Пугачев послал казака за Хлопушей.

– Ты шатался много по степям, – сказал ему самозванец, – так не знаешь ли дороги Общим Сыртом, чтобы пройти на Яик?

– Этого тракта я не знаю, – отвечал Хлопуша.

– Тут есть хутора Тимофея Падурова, – заметил Творогов, – и он должен знать дорогу.

Падуров не брался, однако же, быть провожатым по степи в зимнее время.

– Ты здешний житель, – говорил Пугачев, – сыщи ты мне такого вожака, который бы знал здешние места.

– Вчера приехал оттуда казак Репин, – отвечал Падуров, – и сказывал, что там дорога есть.

Репин был призван в совет, и ему приказано быть колонновожатым. Командирам полков велено готовиться к походу, но собирать к себе только доброконных, а остальным и всем пешим разрешено идти кто куда хочет. Шигаеву поручено раздать вино и деньги, которых было 4 тысячи рублей, все медной монетой ^[299]. Лишь только выкатили несколько бочек, из сорока бывших в складе, как народ с криком бросился к ним и каждый старался в широких размерах воспользоваться разрешением самозванца. Произошла свалка, шум и драка, а между тем Пугачев узнал, что один из ближайших его сообщников, казак Григорий Бородин, ему изменил и еще накануне бежал в Оренбург ^[300]. Если бы генерал Рейнсдорп, по получении известий от Бородина, в ту же ночь сделал вылазку, то, быть может, сообщники Бородина и выдали бы самозванца; но наутро они были уже бессильны, так как хорунжий Горлов успел донести о советах Бородина и об его бегстве. Пугачев не жалел ничьей головы для собственной безопасности, и поднимать вопрос о выдаче самозванца было равносильно добровольному пожертвованию жизнью без всякой пользы.

Приняв меры против заговора и опасаясь, чтобы до времени и другие не последовали примеру Бородина, самозванец приказал расставить к стороне Оренбурга особые караулы, не пропускать никого, и «тут, – говорил Хлопуша, – кто вознамерился бежать, множество [было] переколото».

На улицах Берды с самого утра видно было небывалое движение, укладывались пожитки и награбленное имущество, Шигаев раздавал медные деньги, а у бочек с вином шумела и бушевала пьяная толпа. Опасаясь, что шум и крики привлекут внимание оренбургского гарнизона и пьяное сборище может быть застигнуто врасплох, Пугачев приказал яицким казакам готовиться скорее к походу, выбивать у бочек дно; и вино широкой рекой полилось по улицам Бердинской слободы.

Взяв десять пушек и не ожидая, пока соберется все ополчение, Пугачев с яицкими казаками и толпой не более 2 тысяч человек выехал из Берды по дороге на Переволоцкую крепость. В слободе остались пьяные да те, что, потеряв веру в самозванца и не зная, куда приклонить голову, решились явиться с повинной. Длинной вереницей тянулись они к Оренбургу верхами, на санях и на дровнях; многие везли с собою хлеб и сено, но большая часть шла пешком с женщинами и детьми. В этот день пришло в город более 800 человек ^[301], а в последующие дни число их достигло 4 тысяч человек ^[302]. Всех прибывших сажали под арест и допрашивали.

Только после полудня 23 марта Рейнсдорп решился отправить в Берду 8-й легкой полевой команды секунд-майора Зубова с 600 человек егерей, оренбургских и яицких казаков. Отряд этот выступил из города в сопровождении огромной толпы жителей всех состояний, спешивших воспользоваться запасами продовольствия, собранными самозванцем для своей армии. Заняв Берду без всякого сопротивления, Зубов захватил до 50 артиллерийских орудий со всеми боевыми припасами и 17 бочек медной монеты (всего 1700 руб.), а пришедшие с ним жители забирали все, что попадало под руку. «Носился в городе слух, – пишет Рычков ^[303], – что в Берде городскими людьми учинены великие грабительства и хищения и якобы многие пожитки, в руках злодеев находившиеся, разными людьми вывезены в город».

В бывшем стане самозванца найдено столько продовольствия, что 15-тысячное население города было обеспечено им на десять дней ^[304]. Припасы прибывали в город ежедневно, и цены на все продукты быстро понизились. Пуд ржаной муки, стоивший 22 и 23 марта 13 руб., продавался 24-го числа от 80 до 50 коп.; фунт печеного хлеба вместо 40 коп. по 5 коп. и т. д. ^[305]

Утром 24 марта прибыл в Оренбург посланный князем Голицыным с известием о победе под Татищевой крепостью, а вслед за тем привезли одного из главных пособников Пугачева, ссыльно-каторжного Хлопушу ^[306]. Городское население собралось в собор для слушания благодарственного молебствия об освобождении города от осады. «La victoire, – писал Рейнсдорп князю Голицыну ^[307], – que Votre Altesse vient de remporter sur les rebelles rend la vie aux habitants d’Orenbourg. Cette ville bloquée depuis six mois et réduite à une famine affreuse, retentit d’allégresse et les habitants font des voeux pour la prospérité de leur illustre libérateur».