История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданство России. Том 4 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 133

Селим просил князя Цицианова подождать с начатием неприязненных действий. Главнокомандующий согласился, но прошло две недели, а успеха в посредничестве Селима не было видно. Отряд ринулся на переправу; Селим снова просил подождать. Князь Цицианов дал сроку четыре дня, но прошли и назначенные дни, а ответа не было никакого. Тогда, 28 ноября, князь Цицианов сам прибыл к Мингечаурской переправе. Мустафа собрал всех своих людей из деревень и ушел с ними в горы. Князь Цицианов приказал Селиму выставить 500 человек текинской конницы на Гокчай, границу шекинского владения, и объявил, что Мустафа-хан с этих пор неприятель России ^[663].

30 ноября отряд переправился чрез Куру в Мингечауре, местечке Шекинского ханства, и оттуда семью переходами пришел 11 декабря к водопроводу Барум-арх, в пяти верстах от города Новой Шемахи. На одном из ближайших возвышений показалась толпа ширванцев, но казаки после нескольких выстрелов заставили их удалиться. Цицианов просил Мустафу «не губить напрасно свой народ», но ширванский владетель, хотя и уступал всем требованиям главнокомандующего, но, по недоверчивости, не хотел последовать примеру своих соседей и приехать на границу Елисаветпольского округа для совершения акта подданства. Как тогда, так и теперь он боялся явиться к главнокомандующему, предполагая, что будет схвачен и лишен сана.

Из-под Новой Шемахи отряд перешел на гору Чартму, а выше ее, на Фитдаге, Мустафа-хан со всеми своими войсками заперся в укреплениях. Уверения главнокомандующего в безопасности Мустафы, а более близость русских войск заставили наконец трусливого хана решиться прибыть в стан русский, для принятия присяги на верноподданство, но только с тем, чтобы свидание его с главнокомандующим было в отдалении от лагеря, с известным числом конвоя с обеих сторон и не в палатке, а в открытом поле.

Все было исполнено по желанию хана, и 25 декабря, «в день светлый Рождества Христова», князь Цицианов присоединил к России обширную и богатую провинцию, приобретенную без пролития крови. Мустафа-хан Ширванский со своим народом вступил в подданство России и присягою утвердил свою верность. Условия заключенного трактата разнились от условий, принятых соседними владетелями, только тем, что Мустафа обязался возвратить Ибрагим-хану всех природных карабагских жителей; уступить ему же местечко Джават; отвечать в своем владении за безопасность купеческих караванов; давать рабочих для возведения укреплений при устье Куры и в знак подданства платить России ежегодно по 8000 червонцев ^[664]. В Ширвани считалось в то время до 25 000 домов населения, о богатстве которого, по словам князя Цицианова ^[665], можно было судить потому, «что в самых пустых деревнях наши фуражиры находили в простых мужичьих домах английскую фаянсовую посуду и другие вещи, доказывающие о их изобилии и даже роскоши».

С таким успехом совершались те предприятия Цицианова, в которых исполнителем был он сам, и план военных действий на 1805 год, несмотря на неудачу каспийской флотилии, несмотря на все усилия Персии уничтожить замыслы Цицианова, созревал в полном своем объеме и давал именно те результаты, на которые рассчитывал главнокомандующий. Со стороны Каспийского моря оставалось покорить только Баку. Цицианов писал к бакинскому хану из Ширвани:

«Иду под Баку с тем, что буде ваше высокостепенство не сдадите мне крепости Бакинской на те условия, которые прислал вам генерал-майор Завалишин с острова Сары, то или умереть под стенами оной крепости, или взять таким образом, как и Елисаветпольскую, что называлась Ганжою ^[666].

Приняв твердое намерение оное исполнить, я не скрываю его от вашего высокостепенства, а открываю его во всей наготе, прибавя в тому, что буде допустите вы меня до Баку, тогда уже условие, генерал-майором Завалишиным вам присланное, не может быть в действии, и тогда иной сдачи крепости быть не может, как на воле победителей и сильных или взятие штурмом. Не подумайте, однако ж, что я говорю сие, стращая только по персидскому обычаю; напротив, я надеюсь, что в три года моего здесь пребывания ваше высокостепенство наслышались, что я всегда слово свое исполнял. Так я предсказывал Джевад-хану, что возьму Ганжу, и сделал то; последуйте моему совету, заключите контракт с генерал-майором Завалишиным, впустите русский гарнизон в Баку и вышлите ко мне с известием навстречу, тогда я вас уверяю, что счастие ваше совершенно будет.

Вы узрите, что я знакомых своих не забываю, в противном же случае, уверяю, что Шейх-Али-хан мерзкий вас и ваше семейство вводит в вечную пагубу. Наконец, прошу Бога, чтобы он вас наставил на путь истинный».

Итак, знакомство мое с вами налагает на меня обязанность предупредить вас в пагубе, в которую вы вовлекаете себя, делаясь преслушным священной воле его императорского величества, всемилостивейшего моего и великого государя государей императора; пощадите себя и свое семейство, прошу вас по прежнему знакомству, избегайте жребия Джевад-хана, а после все дело исправиться может, и вы усердием, доказанным на деле, приобретете новые выгоды от милосердого и всемилостивейшего монарха, лишь допустя меня до Баку».

Неисполнение Мустафа-ханом Ширванским условия о немедленном возвращении карабагских семей и позднее доставление им по обязательству провианта для отряда задержало на некоторое время движение к Баку отряда князя Цицианова. Мустафа, не исполняя трактата, давал советы главнокомандующему, как поступить с бакинским ханом. «Не Мустафе-хану меня учить, – писал князь Цицианов хану Ширванскому ^[667], – что мне нужно делать и чего не нужно; я знаю сам, что я делаю, и то, что вам кажется ненужным, я считаю за необходимое. Учить вы можете своих беков, а не меня».

Чрезвычайно трудный перевал через Шемахинские горы при бескормице, беспрестанных снегах, сменяющихся дождем, замедляли движение, и отряд пришел под Баку 30 января 1806 года, расположившись лагерем при урочище Нахар-Булах. Оттуда Цицианов послал 300 человек на помощь генералу Завалишину, предписав ему укрепиться против Баку ^[668].

2 февраля Завалишин соединился с отрядом князя Цицианова, имея под ружьем только 486 человек и 4 полевых орудия. Отряд Завалишина стал на левом фланге расположения князя Цицианова, занял высоту, лежащую против Кубинских ворот города. Вьюга и метель встретили русские войска под Баку ^[669].