История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданство России. Том 4 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 17

Князь Цицианов хотя и считал надежду на помощь персиян несбыточною, но, видя, что многие члены царского дома, полагаясь твердо на март месяц, назначают апрель временем отъезда в Россию, не мог отвергать возможности новых волнений, а следовательно, и беспорядков. Он вправе был подозревать, что царевичи замышляют что-то, и тем более что около этого времени получил письмо от царевича Давида, в котором тот соглашался выехать в Россию, но не прежде конца марта месяца. Давид ссылался на болезнь и просил позволения отправить императору прошение, «по рассмотрении коего и удостоверении в моей справедливости, мне, может быть, сделали бы милость, позволив болезненной и немощной особе моей пользоваться привычным воздухом… а по кончине моей кости мои были бы погребены в том месте, где почивают мои предки.

«Так как мое несчастие до того ожесточило мое сердце, что вы не отправили к его величеству моего прошения и не позволили мне обождать ответа на оное, то ведь в такой мороз все-таки мне нельзя отправиться, ибо, и без того больной, я в дороге еще хуже заболею и умру, а от этого какая вам польза?» ^[70] Письмо это, полное упреков, указывало, что члены царского дома добровольно не выедут в Россию. Поэтому князь Цицианов должен был принять решительные меры и, желая вместе с тем опровергнуть слухи, распущенные царицею Дарьею, что главнокомандующий не имеет права приступить к принудительному их вывозу, приказал взять и отправить царевичей Вахтанга Ираклиевича и Давида Георгиевича.

19 февраля, в 8 часов пополуночи, отправлены они из Тифлиса. Препровождение их до Владикавказской крепости и приличное содержание в дороге поручено генерал-майору Лазареву, которому предписано было сдать их во Владикавказе моздокскому коменданту, полковнику Протопопову, долженствовавшему проводить их точно таким же образом до Моздока.

Отправленные царевичи распускали по дороге слух, что едут принять милости великого государя, в чем поддерживал их и Лазарев, находя подобные разглашения для нас весьма выгодными ^[71].

Вслед за царевичами отправилась в Россию вдовствующая царевна Катевана, жена покойного Вахтанга I, старшего сына царя Ираклия, воспитывавшая царевича Вахтанга. Неотступные просьбы царевны сопровождать Вахтанга в Россию вынудили на это согласиться и определить ей содержание по 150 р. в месяц ^[72]. Распоряжение об отправлении Вахтанга и Давида сильно подействовало на членов царского дома и в особенности на царицу Дарью. Она жаловалась императрице Марии на своеволие князя Цицианова и на его угрозы отправить и ее также ^[73]. Опасения за будущее усилило у царицы припадки, частые обмороки и опухоль по всему телу. Под предлогом поздравления с праздником, князь Цицианов лично посетил царицу и убедился в том, что, судя по состоянию ее здоровья, трудно было определить время отъезда ее в Россию ^[74].

Видя, что отправление царевичей произвело сильное впечатление в Тифлисе, князь Цицианов принял меры к тому, чтобы

отъезд их не вызвал волнений в Кахетии, где многие из князей принимали личное участие в происходивших беспорядках. Главнокомандующий просил генерала Гулякова, находившегося в Телаве, объявить князьям, что, забывая все прошедшее, он поручился за их верность перед Императором Александром, а потому просит их оставаться покойными ^[75].

Тем не менее, однако же, некоторые из князей кахетинских, устрашенные отправлением Вахтанга и Давида и опасаясь той же участи, спешили удалиться из Грузии. Первый бежал князь Бебуров с несколькими дворянами, и, наконец, в ночь на 25 февраля скрылся из Тифлиса царевич Теймураз ^[76], оставивший в городе свою жену, которой пожитки и драгоценные вещи увез с собою. Тогда князь Цицианов разослал ко всем исправникам прокламацию для объявления ее жителям, с целью успокоить встревоженных отъездом царевичей Вахтанга и Давида ^[77].

В прокламации этой, опровергая нелепые слухи, разнесшиеся в крае, о том, что многие князья будут высланы, по примеру царевичей, из Грузии, он просил всех и каждого оставаться покойными «в своем звании, имуществе, при всех правах и преимуществах, дарованных манифестом, и приглашал их соединить преданность их с его усердием к благу общему. Князь Чавчавадзе отправлен с этою прокламациею в Кахетию, как в провинцию, в которой он пользовался полным доверием народа.

Вместе с этим сообщено было всем начальникам отрядов, чтобы приняли меры к отысканию царевича Теймураза и не пропускали его чрез границу, если он вздумает пробраться чрез нее; захвативши же царевича, доставили бы его под сильным конвоем в Тифлис ^[78].

Царевич Юлой, несмотря на все происходившее, не терял еще надежды на возвращение Грузии прежних прав относительно избрания его царем и полагал, что если до сих пор и было отказываемо в этом, то собственно потому, что просьбы грузин не доходили до императора Александра. Высказывая свою радость, что князь Цицианов назначен главнокомандующим в «отечество своих предков», Юлой жаловался на Кнорринга, не отправившего к императору Александру его просьбы, при которой была приложена подписка о правах его на наследие грузинского престола. Царевич писал, что права эти признают все, и отрицал справедливость донесений русских начальников, на основании которых состоялось присоединение Грузии к России.

– В манифесте сказано, – говорил Юлон, – что не для распространения-де империи и не для выгоды какой Грузия присоединяется к России, но собственно только по просьбе народа и вследствие раздора наследников упраздняется царство. Такой просьбы и желания народа на устранение царской власти не было, а напротив того, все грузины признают за мною права наследства.