Кому на Руси жить - читать онлайн книгу. Автор: Константин Кудряшов cтр.№ 25

На сей раз Шалим начал с левой и уже не так явно отводит руки для удара. Три раза машет мимо и пытается лягнуть ногой в пах. Вот это номер, не знал я, что так можно. Я тут же угощаю оппонента лоу-киком в левое колено. Хрустнуло. Шалим припадает на ногу и хочет достать меня чем-то типа апперкота. Я небрежно уклоняюсь и на обратном движении тычу бокового в зубы. Еще раз хрустнуло. Короткого в печень, апперкот под челюсть и Шалим падает, заливаясь кровью из разбитого вдрызг рта.

Двое кидаются к своему вожаку, отволакивают от меня подальше, наверно, чтобы не добил. Я подхожу к лежащему на земле поясу с мечом в ножнах.

— Это я забираю. Никто не против? Я так и думал. Голец, подсоби-ка…

С помощью Гольца опоясываюсь мечом, вынимаю клинок из ножен, мах туда-сюда наискось. Ничего так, легче, чем я думал, но кончик закругленный, тупой, чтоб таким проткнуть как шпагой и думать нечего.

— Забирайте своего Тайсона и валите отсюда. Еще раз увижу его рожу — зарублю к хренам.

Поляна стала стремительно пустеть. Пребывающего в ауте Шалима утаскивают на руках. Возле землянки скучковались человек двенадцать, все с внешностью отъявленных злодеев. Стоят, мнутся как восьмиклассницы на дискотеке.

— Что это за гоп компания? Гони их отсюда, — говорю Гольцу. — На сегодня прием окончен.

— Хотят к нам, под тебя то есть, сам звал.

Точно, звал. Но как сейчас объяснять, что то был хитрый ход, спасший нам жизни. Ни о каком серебре я, естественно, ведать не ведаю и идти его добывать ни в коем случае не собираюсь. А собираюсь я отсюда поскорее слинять, пока новых приключений на голову с неба не насыпало.

Да пускай остаются, мне то что…

Приходит заскучавший рядом с покойным Коршем Жила. Голец в красках живописует ему картину произошедшего и под конец говорит:

— Силен ты, оказывается, батька, на кулаках, я и не знал.

У Жилы поначалу брови к макушке, потом отпустило, видимо, и по его мнению должность атамана я вполне заслужил.

Взгляд мой падает на обезглавленный труп Пепы так и оставшийся лежать неприбранным. Прошу Жилу взять из новеньких кого покрепче и похоронить по-человечьи рядом с усопшим Коршем.

Они уходят, вчетвером уволакивая на руках тяжелющего Пепу.

Из леса появляются Щур с Невулом. Оба довольные как малыши, случайно встретившие Деда Мороза с мешком полным подарков. Тащат ворох какого-то шмотья. Я внутренне веселею, видя их живыми.

— Вы где болтались? — спрашиваю нарочито строго. — Нас тут чуть не порешили всех.

Оказывается, Щура у базы перехватил Невул, сказал, что видел в лесу каких-то людей и повел показывать. Они шли по пятам за бандой Шалима, видели как те взяли Гольца и Пепу, решивших промыслить дичины к обеду, вдвоем нападать не решились, сидели неподалеку, пережидали чем у нас тут дело закончится, а когда увидели пятерых, ведущих сомлевшего Шалима, то решили их геройски перебить из-за кустов. Четверых Невул стрелами положил, а Шалима Щур копьецом к сосне пришпилил. Своих жертв дочиста обобрали. Ну, разбойники, чего с них взять…

Удивляться чему либо сил уже нет, я вдруг чувствую страшную усталость, хоть с ног вались и вырубайся. Поход по лесу с грузом, психологический стресс и кулачный поединок сделали свое черное дело. Такая меня одолела немощь, точно постарел разом на тридцать лет. Справедливо рассудив, что с меня на сегодня хватит и пора бы заслуженно отдохнуть отправляюсь в землянку, где лежал до этого злосчастный Корш. Бухаюсь ничком на топчан, зарываюсь лицом в пахнущую пылью подушку… и едва не зарыдал.

Тут все по-настоящему! Жизнь настоящая, смерь неподдельная, жестокая! Вот так штуку придумал Господь мне в наказание. Не в рай, не в ад, а вот так вот в прошлое, в дремучее, беспросветное… Неужели нагрешил по самую макушку, что даже у Люцифера места не нашлось? Странно, что вообще еще живой или чувствую себя живым.

Сто лет не плакал, а сейчас готов зареветь от собственного бессилья и злобы на весь белый свет. Зареветь в голос как обманутая девка.

Перспектива остаться здесь навсегда меня реально напрягла. Рехнуться можно от мысли, что никогда больше не увижу мать, брата, родственников, друзей и знакомых. Не увижу родной город, в моей жизни не будет больше газет, телевизора, автомобилей, боксерской школы и много чего привычного и обыденного, не заметного в повседневности, но оттого не менее ценного для психики человека из двадцатого века.

А я и не человек уже. Пыль. Тля, жизнь которой здесь не значит ровным счетом ни хрена. Запросто может прийти из леса парень с топором и тебя порешить на пороге твоей же землянки. Можно запросто пропасть на охоте, простудиться и помереть без антибиотиков и витаминов, наконец. Короче, полный швах, а не жизнь…

Озарение приходит во сне, отчетливая мысль лупит в грудь точно током.

Открываю глаза в полнейшей темноте. Рядом на топчанах кто-то сопит. Выбираюсь на ощупь из землянки. Признаков рассвета не наблюдается. Это ж сколько я продрых нервным истощением подкошенный?

— Кто там шарится? — слышу голос за спиной.

Стража не спит и это похвально.

— Я это, — говорю, — Стяр. Голец где?

— У кострища, кажется.

Иду к потухшему костру, спотыкаюсь об чьи-то ноги, чуть не падаю. Среди лежащих на подстилках тел с трудом отыскиваю Гольца.

— Вставай, — говорю на ухо и трясу за плечо. — Вставай, Голец, мне к Мише надо! Не делай вид, что спишь, вставай! Мне срочно надо.

Голец сонным голосом стал ворчливо причитать:

— Озверел, батька? К какому еще Мише? Утром нельзя поехать? Куда мы средь ночи попремся? Ты что рожаешь?

Подумав, я соглашаюсь подождать до утра, даже в землянку обратно ушел, но пролежав на своем ложе, снова вскакиваю. Нет, до утра не терпит. С ума сойду до утра!

Безжалостно расталкиваю Гольца и заставляю вести меня к лодкам. Собственно, дорогу я и так запомнил, но Голец мне, действительно, нужен.

Всю дорогу он нудит, мол, дождались бы света, и дошли быстрее, нежели теперь в потьмах блукаемся.

Пока добирались занялся рассвет. Отыскали хорошо замаскированную лодку, взялись за весла.

Протоку проходим быстро, а вот реку против течения одолеваем уже не с той спортивной скоростью, с какой сюда шли.

Едва выкарабкавшись поверх деревьев, не облепленное облаками солнышко начинает жарить как в Сахаре. С чем, с чем, а с погодой нам пока везет. Мы с Гольцом раздеваемся по пояс, с маленькими перерывами на отдых гребем часа четыре. Я хочу причалить к городской пристани, но Голец говорит в деревне тоже есть мостки, зачем еще топать отсюда пешком, когда можно доплыть. Честно говоря, эти пара километров водного пути до деревеньки дались мне с трудом. Мозоли на красных, точно ошпаренных ладонях вспузырились и уже лопнули, спина и ноги затекли, завтра будет не разогнуть. В общем, тяжковато с непривычки оказалось. Мне. Гольцу же хоть бы что, думаю, он бы еще и назад без длительного отдыха лупанул.