Кому на Руси жить - читать онлайн книгу. Автор: Константин Кудряшов cтр.№ 26

К деревенским мосткам добрались, когда солнышко уже довольно высоко висело над лесом и нагнетало в мир безбожный жар. Градусов тридцать пять после обеда будет точняк.

— Тут жди, — говорю Гольцу и ловко влезаю на мосток. Какая-то тетка с корзиной стираного белья отпрыгивает в сторону, избегая столкновения со мной.

— Пардон, — говорю, отвешивая ей шутливый поклон.

Быстрым шагом устремляюсь по узкой песчаной тропке в деревню. Ориентируюсь не сразу, блуднул немного, забурившись в какие-то зеленые заросли в рост человеческий. Потом сообразил и уже довольно быстро отыскал Овдеево жилище. Не переводя духа, стукаю в дверь. Открывает румяная, мясистая девка в простой белой рубахе до пят.

— Овдей где?

— Дык спит еще, — бормочет сонно.

— Пусти, дело у меня к нему.

Отстранив плечом девку, прохожу в дом. Она семенит за мной, в большой комнате, где я уже бывал, обгоняет, юркает в одну из дверей будить кормильца.

Рваный сидит на спальном ложе весь в белом исподнем как настоящий барин, бородища встрепана, глазки узкие, злые.

— Стол накрывай, — велит девке и уже мне:

— Что случилось, Старый?

— Ну, вы и спать, — говорю со смешанным чувством зависти и раздражения.

— И не говори, обломовщина какая-то, — бубнит Миша, потягиваясь. — Что с серебром?

Ни “как твое здоровье?”, ни “где ты пропадал?”… Буржуй самоучка.

— Да какое на хрен серебро! — произношу ставшую уже сакраментальной фразу. — Порожняк там, Миша, самый голимый порожняк! Нет серебра и не будет, закатайте вы уже губы. Ты почему на причал не пришел?

Рваный начал не спеша одеваться.

— Только ты ушел ко мне Бур заявился, — говорит, натягивая портки.

— Чего хотел?

— Потом расскажу, пойдем сначала за стол, мяском в зубах поковыряем.

— Да я б выжрал чего-нибудь, — говорю, имея в виду добрый стакан родного сорокоградусного напитка, ну или пива на худой конец, водки от них по ходу не дождешься.

— Не вопрос, Старый, — смеется Рваный. — Девок я уже всему обучил: пиво, дичь, рыбка, да чтоб каш всяких поменьше, у меня от них живот крутит, ну, грибочки там всякие, максимально приближенное к привычному питанию требую, чуешь?

Через пять минут мы сидим за столом перед огромным жбаном хмельного, пузырястого пива. В деревянных плошках орехи в меду, сушеные яблоки, серый, мягкий хлеб посыпанный чем-то солоноватым и огромный жареный гусь с еще шкворчащей хрустящей корочкой на медном подносе.

— А водки нету? — спрашиваю без особой, впрочем, надежды. — Я б стакан водяры жахнул.

— Нету, — с неподдельным сожалением отвечает Миша. — Не придумали еще.

— Это плохо.

Осушив жестяной кубок кислятины, отчетливо пахнущей брагой, я подумал, что у Гольца на базе пивко-то получше будет. Интересно, где они им разжились?

Гигантского размера гусиный окорок заходит в мое чрево как к себе домой, запиваю его кубком пивного шмурдяка и залпом, без остановки рассказываю Рваному о приключившихся со мной событиях. О рынке городском рассказываю, о Гольце, Корше, Пепе и своем титульном бое за звание атамана разбойничьей ватаги. Вывалил буквально все до мелочей. Вдруг вспомнил о том мужике, что ко мне в землянку с топором прибежал да там и остался. Закололи уже наверное, у этих головорезов не забалуешь…

Короче, каюсь я Рваному, что не верил ему. Ни мозг, ни сердце, ни душа моя не верили, что вот так запросто человек из конца двадцатого века может одним днем очнуться в далеком-предалеком прошлом. Миша, вон, сразу фишку просек, живет себе, в перины попердывает, девок холопок учит что ему на стол подавать и наплевать ему на все.

Рваный молча наполняет ковшом наши кубки. Башка, чую, уже поплыла. Ладно, хоть выговорюсь.

— Считаешь меня придурком? — спрашиваю. — Правильно. Придурок и есть. А ты не придурок? Ты как вообще к Фролу попал? Я, понятно — через спортзал. И большинство из нас боксеры да каратисты с борцами, Стас Забелин и вовсе рапирист. Мы не черная масть, мы спортсмены-рэкетиры. Они нас ненавидят, мы — их. Но ты же кот ученый, голова. Или серым кардиналом хотел как Малюта?

— Я людей не убивал, — отвечает Миша, сверкая глазами.

— Ага, только планы помогал разрабатывать, идеолог как Гиммлер, да?

— Сам ты Гиммлер, — обижается Миша.

— Ладно, не обращай внимания, дай-ка лучше ковш.

Приняли еще по кубку. Закусили. Миша подтвердил, что был в курсе всего происходившего в моей бригаде. Абсолютно всего. Вплоть до того кто какие трусы носит.

— А ты думал? Работа у меня такая была.

Перебрали в памяти всех парней. Погибших помянули. Не думал, что ностальгия такая мощная штука. Тут я вспоминаю зачем, собственно, пришел.

— Значит так, — говорю решительно. — Сейчас берем ноги в руки и назад в тот лес, к той самой реке, откуда мы выползли.

— Бесполезно, — хмыкает Миша и с деланным равнодушием чешет заросший подбородок. — Поговорку знаешь? В одну реку дважды не войти. Считаешь, что там, на дне тебя ждет машина времени, готовая переключиться на другую программу как телевизор? Нет, Андрюха, не все так просто! Тут что-то в самом механизме поломалось, механика бытия сбой дала, понимаешь? Это тонкая материя, высочайшая математика и черт ее знает какая физика с химией: тут умер — там ожил…

Рваный хлебнул пива, отер бороду полотенцем.

— Я ничего не утверждаю, и никого ни к чему не склоняю, Старый, но для себя выводы уже сделал. Знаешь, я даже рад, что очутился здесь, по мне так лучше древняя Русь, чем та гнусь, в которой мы жили через тысячу лет отсюда. Я в то болото больше не хочу. Нужно лишь освоиться, обжиться…

Я начинаю подозревать неладное и спешу перебить словоизлияния приятеля.

— Вот только не надо мне втирать, что хочешь тут остаться. Ты ж неплохо жил, еще пару лет и совсем в шоколаде будешь.

— А тут я уже в шоколаде, — заявляет он резонно. — Но сейчас не о том. Ты оставаться наотрез не желаешь, как я понимаю?

— Я что больной? — вопрошаю как можно возмущеннее. — Чего мне тут ловить, кроме вшей? Здесь их, как я погляжу, уважают. Волосня у всех, только гнид парить.

— А я думаю, назад тебе хода нет, — убежденно говорит Миша. — Не Анзор, так Фрол тебя с дерьмом сожрет. Кто первый доберется. Анзор за родственников мстить будет, ну а Фролу ты весь расклад спутал, он такое не прощает. Да и менты вступят в игру, едва объявишься…

— Да плевал я на всех! У меня мать там…

Свой крик души я подкрепляю увесистым прихлопом кулака по столешнице. На шум в комнату суют головы с вытаращенными глазами сразу две девки.

— Кыш! — шипит Рваный.

Девок как не было.