Тобой расцвеченная жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Бергер cтр.№ 9

В этот момент я практически вижу, как фрау Штайн торжествующе ухмыляется, словно празднуя расплату за мои же ультиматумы в свой адрес. Или, возможно, это игра моего воображения, не могу утверждать это с точностью… А та снова лупит рукой по одеялу.

—Не стану я этого читать, даже не надейтесь!— Хлопает входная дверь, и я, красная и чуточку возбужденная, вылетаю из комнаты развратной старушки, буквально налетая по пути на Патрика, спешащего в мою сторону.

Он останавливает меня, касаясь руками моих плеч.

—Эй, стой, где-то пожар?!— говорит он при этом.

Пожар — правильное слово: все во мне полыхает, взметаясь ввысь ярко-красными искрами… Даже руки Патрика с загрубевшими подушечками пальцев вызывают у меня новые очаги непроизвольного возгорания в области сердца и легочных альвеол: я прокашливаюсь, словно наглотавшаяся дымом жертва пожара, а потом хриплым голосом отзываюсь:

—Я просто опаздываю кое-куда… Извините.

В этот раз Патрик не вызывается подвезти меня до дома, и я медленно бреду по разморенным от зноя улицам, все прокручивая и прокручивая в голове действия некоего Себастьяна по отношению к слишком покорной ему Реджины… Боже, что за наваждение! Определенно, мне напекло голову и у меня случился солнечный удар.

Вот ведь старая склочница и ее развратные романы…

Другой моей находкой оказалась старенькая швейную машинка «Зингер», которой, похоже, не пользовались энное количество лет. Я едва не задохнулась от счастья, проведя пальцами по ее металлическому корпусу, окрашенному в угольно-черный цвет… Рядом в картонной коробке отыскались катушки ниток, старые пуговицы, замочки и крючки для одежды, полу ржавые ножницы и несколько старомодных выкроек допотопных времен. А еще масленка…

Весь день я не могла думать ни о чем другом, кроме как об этой сиротливо брошенной на чердаке швейной машинке, и следующим же утром кое-как стащила ее вниз, водрузив на один из стульев в комнате Фрау Штайн.

—Смотрите, что я нашла!— кидаю я ей, сияя счастливой улыбкой, и старая женщина слегка косит правым глазом: таким образом она выражает свое недовольство мной. Подумаешь, новость…— Это просто преступление держать такую чудесную вещь в полном забвении на чердаке… Да, да, знаю, вам не нравится, что я сую нос везде, куда ни попади, но, согласитесь, вам со мной весело…

Фрау Штайн невозмутима, словно мраморная статуя, и следит за моими манипуляциями с машинкой скептически-презрительным взглядом. Я между тем смазываю все кажущиеся мне необходимыми детали и нажимаю на педаль… Механизм, поначалу было упиравшийся и не желающий мне подчиняться, наконец делает первую тонкую строчку на клочке желто-красной материи с мелким узором из листьев.

—Вы ведь не против, если я ей воспользуюсь?— обращаюсь я к своей подопечной. Та продолжает изображать мраморную статую…— Будем считать, что вы не против,— вскидываю я свои брови и осматриваюсь вокруг.— Я очень даже неплохо управляюсь с машинкой, вы знали об этом? Нет, конечно, не знали,— сама же и отвечаю я.— Откуда бы вам знать об этом…— И все еще вертясь из стороны в сторону, продолжаю: — Интересно, что бы я могла использовать для первого эксперимента? Может, ваше розовое покрывало? Оно вам абсолютно не к лицу.

Старушка хмурит свои кустистые брови, а я не могу сдержаться:

—Мне очень хочется сшить для вас ночной чепчик,— хитро ей подмигиваю,— ну, знаете, такой викторианский чепчик светской дамы из далекого прошлого… Так и вижу вас в длинной ночной сорочке и в премиленьком чепце с рюшечками — просто миссис Хэвишем собственной персоной.

Брови фрау Штайн еще сильнее сходятся на переносице.

—Да ладно, не хмурьтесь вы так,— беззлобно поддеваю я ее,— хотите я сошью вам слюнявчик, чтобы не пришлось повязывать полотенце во время кормления? Обещаю, вы будете выглядеть настоящей красоткой, уж я приложу все усилия.

На следующий день я берусь за дело, пуская в ход старые занавески, откопанные мной все на том же пыльном чердаке — фрау Штайн следит за моими действиями если и не опасливо, то с явным недоумением, это точно. Мне даже кажется, что ей нравится та бурная деятельность, которую я развожу в ее комнате: она больше не опрокидывает стаканы с водой и не швыряется тарелками, наверное, боится, что я пошью из ее розового покрывала целую стопку розовых же чепчиков, в которых заставлю ее щеголять перед скандинавского вида инквизитором с окладистой бородой.

Не думаю, однако, что он был бы способен оценить подобный вид женственности… О чем фрау Штайн, конечно же, известно.

Глава 4.

Сегодня Патрик задерживается на работе дольше обычного: седьмой час, а его все нет… С беспокойством поглядываю на часы. Где он может быть? Надеюсь, с ним ничего не случилось?

Моя нервозность передается и фрау Штайн, которая отказывается от десерта и пристально следит за тем, как я мечусь по комнате, не в силах усидеть на одном месте… Шитье могло бы меня успокоить, но я всегда прячу машинку перед приходом Патрика, и у меня нет никакого желания снова ее доставать. Берусь за чтение…

Проходит еще час.

—С ним точно что-то случилось,— говорю я самой себе, в тысяча сотый раз выглядывая в окно.

Еще через час раздается звук хлопнувшей уличной калитки, приглушенное ругательство и оглушительное стаккато покатившейся по дорожке стеклянной бутылки одновременно. Я вскакиваю и несусь к входной двери…

Патрик, распластанный в позе морской звезды, лежит на лужайке перед домом и негромко горланит залихватскую пиратскую песню. Я замираю на месте… Меня словно вцементировало в верхнюю ступеньку лестницы, как садового гнома!

—Пятнадцать человек на сундук мертвеца. Ой-хо-хо, и бутылка рома! Пей, и дьявол тебя доведет до конца. Ой-хо-хо, и бутылка рома!

Я с трудом отрываю от лестницы окаменевшие было ноги и приближаюсь к упившемуся вдрызг «пирату». Склоняюсь над ним и упираю руки в бока…

—Что происходит,— грозным голосом осведомляюсь я,— ты надрался до пиратиков перед глазами? Вставай и заходи в дом,— от возмущения я забываю о субординации и перехожу на привычное мне «ты».

—Привет, Ева,— мужчина улыбается мне во все тридцать два зуба.— Как приятно снова тебя видеть,— и он тоже тыкает мне в ответ.

Я только и могу, что покачать головой.

—Уверена, соседям доставляет удовольствие учиненный тобой здесь концерт. Пожалуйста, заходи в дом!

—А я не могу,— Патрик поворачивается на бок и подкладывает руки под голову.— Мне и здесь хорошо.— А потом повышает голос: — Как же хорошо, будь трижды проклята моя чертовски отвратительная жизнь! Отвратительная, омерзительная жизнь…

—Пожалуйста, не кричи!— взмаливаюсь я, натянуто улыбаясь проходящему мимо мужичонке в голубой тенниске. Он так и светится в предвкушении скандального зрелища…— И заходи уже в дом.

—Не могу,— снова повторяет тот, прикрывая глаза.— Я и рад бы, да ноги не слушаются. И спать очень хочется… Прости.— И снова начинает горланить свою пиратскую песню…