Ненависть - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Остапенко cтр.№ 32

Значит, Гвиндейл не лгала... Она просто видела это.

Значит, надо ехать.

Дэмьен снова взглянул на лезвие. Вдруг заметил клеймо у гарды, старое, почти стершееся. Поднес к глазам, присмотрелся. Буквы «К» и «У», переплетенные плющом, вдоль которого обвивается мелкая надпись: «РАТНИК».

«Так вот в чем дело»,– подумал Дэмьен, чувствуя страшное разочарование. Вот, оказывается, кого судьба послала ему во временные попутчики... Повсеместно известный Ратник, наемный убийца, такой же высококлассный профессионал, каким был сам Дэмьен... Хотя, собственно, почему «был». Он и сейчас в неплохой форме. Как оказалось. Лет пять назад Дэмьену доводилось слышать, что Ратник охотится за ним – то ли парню не давала покоя слава конкурента, то ли он просто был жаден и стремился стать монополистом в этом прибыльном деле. Дэмьен не отнесся к угрозе серьезно и скоро забыл о ней. Кто бы мог подумать, что они встретятся теперь, вот так, случайно, за кружкой вина... Как же, должно быть, ликовал бедняга Кормак, когда понял, с кем имеет дело. Тот самый Дэмьен, ушедший на покой, Дэмьен-дровосек, у которого даже нет с собой меча... Сколько перспективных клиентов появилось у Ратника с добровольной отставкой Дэмьена! А ведь кто его знает – вдруг парню взбредет в голову взяться за старое? Лучше перестраховаться, конечно... Тем более – такая возможность.

И вот теперь Кормак Ратник, знаток своего дела, лежит на земле с перерезанным горлом, а его убийца, Дэмьен, у которого нет ни клички, ни фамилии, стоит над его трупом и рассматривает его меч. Какая ирония. Я не хотел возвращаться. Не собирался возвращаться. Но я вернулся. Даже не тогда, в деревенском трактире, когда поубавил спеси тем гневливым дворянчикам. Сейчас, здесь. Когда мог не убивать,– но почему-то убил.

Ну что ж, добро пожаловать домой.

Дэмьен отцепил от одежды Кормака ножны, зачехлил его меч и повесил себе на спину. Потом легко вскочил на кобылу, хлопнул ее по шелковистому боку.

До Вейнтгейма оставалось две недели пути.

* * *

«Диз! Диз! Иди сюда сейчас же, слышишь?!»

С неба сыпется снег; ах нет, это всего лишь лепестки дикой яблони. Она подставляет ладони, маленькие, розовые ладошки – и белоснежный шелковый дождь целует их, осторожно, ласково... нет, не очень осторожно, хоть и ласково.

«Диз!»

Ну что еще? Она сердито оборачивается, отдергивает руки от преступной ласки яблочных лепестков, словно они только что совершили нечто предосудительное. Оборачивается, воровато сует ладони в складки юбки.

«Вот ты где, дрянная девчонка! А ну, идем, живо!»

Няня Литти подлетает к ней, словно разъяренная орлица, хватает за плечо, встряхивает, в глазах – ...

...озабоченность, странным образом смешанная с равнодушием. Легкий кивок головой.

– Хм... Кровопускание тут вряд ли поможет.

– Вам виднее, господин доктор. Только бы не окочурилась девка, а так – что угодно, то и делайте...

...ярость, смешанная со страхом.

«Почему ты не идешь, когда тебя зовут, а? Маленькая дрянь!»

«Я не слышала»,– отвечает она и получает звонкую пощечину.

«Дерзить?! Ну погоди, миледи тебе задаст! Пошли! Не смей упираться, мерзавка! Не смей!»

«Не кричи на меня!» – А сама кричит, да еще как. Няня Литти замирает почти в ужасе, но вместо ожидаемой затрещины лишь встряхивает напрягшуюся детскую руку.

«Идем! Миледи тебе задаст...»

Светлый зал – большой, теплый в любое время года, окна распахнуты, витражные стекла сверкают в солнечных лучах. Пушистый щенок выкатывается из-за угла и с заливистым лаем летит к своей маленькой хозяйке. Она наклоняется, тянется к нему тоненькими детскими пальцами, но няня Литти встряхивает ее снова, тянет дальше: «Миледи тебе сейчас задаст!..»

Миледи Мама сидит в дальнем конце зала, стройная, красивая. До чего же красивая. Она сама такой никогда не будет. Гэрет красивый, и Райдер красивый, они похожи на Миледи Маму, а она некрасивая, она похожа на отца. И красивой никогда не станет. Никогда.

«Литти, пусти ее».

«Миледи, но она...»

«Пусти, я сказала. Подойди ко мне, Диз».

Она подходит, отчего-то вдруг путаясь в подоле платья. Опускает голову, тут же поднимает, повинуясь негромкому голосу Миледи Мамы. Миледи Мама улыбается.

«Ну, Диз, что ты на этот раз натворила?»

«Она...»

«Молчи, Литти. Я говорю со своей дочерью, твоей будущей госпожой. Ну так, Диз?»

«Я...– Она сглотнула. Она чего-то боится. Но разве можно бояться Миледи Маму? Миледи Мама добрая. И красивая. Диз это знает. Но боится все равно.– Я убежала от учителя, Миледи Мама».

«Зачем ты это сделала?»

«Он... он хотел, чтобы я...»

«Чтобы ты что, Диз?»

«Чтобы я ноги поставила вот так, а я не могу вот так, у меня не получается, а он кричит!»

«Он имеет право кричать, Диз. Он хочет тебе добра».

«Но я не могу вот так, Миледи Мама! Мне больно становится!»

«Диз даль Кэлеби,– голос Миледи Мамы становится суровым, ее красивые пальцы аккуратно сжимают плетеные ручки кресла,– через несколько лет ты отправишься в пансион. Неужели ты хочешь, чтобы твоя мать краснела за свою дочь, не умеющую танцевать, как подобает молодой леди?»

«Но я не могу, не могу и все! Я... я такая неуклюжая, я просто не могу!»

Слезы текут по ее щекам, стремительно, неудержимо, и ей так стыдно – то ли за свою неловкость, то ли за эти слезы.

«Не могу, Миледи Мама!»

«Ты должна. Запомни, Диз даль Кэлеби: ты всегда должна делать то, что говорят взрослые. Всегда. Поняла?»

«Всегда?!»

Слезы высохли. Горло тоже. Горло – высохшая пустыня, без травинки, без капли влаги.

Миледи Мама улыбается. Да, она понимает.

«Всегда, Диз. Взрослые знают, что говорят. Они хотят как лучше. Поверь».

«Всегда?.. Миледи Мама...» – шепчет Диз, но ее мать то ли не слышит, то ли просто улыбается.

«Так что вернись в классную комнату, извинись перед учителем и продолжи урок. Я хочу, чтобы моя дочь стала блистательной молодой леди. Чтобы она умела все, что должна уметь блистательная молодая леди».

«Да, Миледи Мама»,– шепчет Диз и приседает в реверансе. Она может кричать на няню Литти, но мама всегда права. Потому что любит ее. Тот, кто любит, всегда прав.

«Диз. Подойди ближе».

Она замирает в незавершенном поклоне, медленно выпрямляется. Подходит.

Рука на ее плече – такая...

...тяжелая, грубая, трясет, переворачивает, туго стягивает чем-то и причиняет боль.