Мировая история - читать онлайн книгу. Автор: Джон Робертс, Одд Уэстад cтр.№ 249

Тем не менее, притом что учреждение смешанных в расовом отношении обществ на огромных пространствах считалось одним из устойчивых наследий испанских и португальских империй, их социальная стратификация шла по признаку расовой принадлежности. Господствующими сословиями всегда оставались люди иберийского происхождения и креолы, к которым относились люди европейской крови, родившиеся в колониях. По прошествии времени последние стали ощущать, как первые, называвшиеся пиренейцами, оттеснили их с ключевых постов в государстве и стали проявлять враждебное отношение. От креолов вниз шла невнятная градация по крови к самому бедному и наиболее угнетаемому сословию: чистым индейцам и африканским рабам. Хотя индейские языки все-таки сохранились, часто благодаря усилиям испанских миссионеров, доминирующими языками континента стали конечно же языки завоевателей.

Такое изменение в сфере общения оказало сильнейшее формообразующее влияние, обеспечившее культурное объединение континента, хотя другая сопоставимая роль в этом принадлежит Римско-католической церкви. Эта церковь сыграла громадную роль в открытии испанской (и португальской) Америки. Инициативу с самых первых лет взяли на себя миссионеры кадровых орденов – прежде всего, францисканцы, но на протяжении трех веков их преемники переключились на цивилизацию коренных американцев. Они брали индейцев из их племен и деревень, внушали им догматы христианства и обучали латыни (на первых порах монахи подчас не разрешали им учить испанский язык, чтобы оградить от разложения, происходившего от поселенцев), одевали их в брюки и возвращали соплеменникам с поручением сеять среди них свет христианской веры. Миссионерские поселения на границе послужили определению контуров государств, появившихся несколько столетий спустя. Особого сопротивления европейские миссионеры со стороны местных жителей не встречали. Мексиканцы, например, восторженно приняли поклонение Пресвятой Деве, подстроив ее образ под собственную богиню Тонанцин.

С самого начала европейские церковники видели себя в радости и горе защитниками индейских подданных короны Кастилии. Конечный результат такой заботы проявится только через столетия, когда произойдут важные изменения в демографическом центре тяжести внутри католической церкви, но многочисленные последствия можно разглядеть гораздо раньше. Так, в 1511 году в Санто-Доминго прозвучала первая проповедь (из уст доминиканца) с осуждением того, как испанцы обращались со своими новыми подданными. С самого начала тогдашний монарх провозгласил свою моральную и христианскую миссию в Новом Свете. Последовали соответствующие законы по защите индейцев, а к церковникам обратились за советом по поводу их прав, а также мер по воплощению этих прав в жизнь. В 1550 году зарегистрировано исключительное событие, когда августейшая власть провела теологическое и философское исследование через обсуждение принципов управления народами Нового Света. Только Америка находилась далеко, и внедрение законов шло с большим трудом. Еще труднее стало защищать местное население, когда катастрофическое сокращение его численности вылилось в нехватку трудовых ресурсов. Первые европейские поселенцы принесли с собой в бассейн Карибского моря оспу (родиной этого заболевания называют Африку), а один из мужчин Кортеса переправил ее на материк; она могла послужить главной причиной демографического бедствия в первый век существования Испанской империи в Америке.

Тем временем церковники неустанно трудились на поприще обращения местных жителей в свою веру (за один только день в Сочимилько два францисканца окрестили 15 тысяч индейцев), а потом брали их под покровительство своей миссии и прихода. Остальные не прекращали слать представления в адрес короны. Нам никак не обойтись без упоминания одного из доминиканцев по имени Бартоломе де лас Касас. Он вышел из среды переселенцев из Европы, зато ему было дано стать первым священником, удостоенным такого сана в Америке. И в качестве богослова и епископа он посвятил свою жизнь работе с правительством Карла V на благо своей пастве и на этом поприще добился большого успеха. Он настоял на епитимье в виде отказа от отпущения грехов даже во время соборования перед смертью тем, чьи раскаяния показались ему неискренними из-за их обращения с индейцами, а со своими противниками он расправился совершенно средневековыми методами. Он исходил из предположения (позаимствованного у Аристотеля) о том, что некоторых людей можно считать рабами «по их натуре» (ему самому прислуживали собственные темнокожие рабы), но принадлежность к такой категории индейцев он отрицал. Ему предстояло войти в историю человечества в качестве первого принадлежащего старине борца с колониализмом. А прославился он гораздо позже, когда через 200 лет его трудами воспользовался один из публицистов Просвещения.

На протяжении веков церковные проповеди и обряды служили фактически единственным источником знаний о европейской культуре, доступным америндскому крестьянину (американскому индейцу), который находил некоторые черты католицизма симпатичными и понятными.

Доступ к европейскому образованию получали совсем немногие индейцы; епископов из местного населения Мексики не существовало до XVII века, и образование, за исключением духовенства, для крестьянина ограничивалось ознакомлением с катехизисом. Церковь по большому счету, при всех упорных трудах ее духовенства, оставалась явлением иноземным, то есть церковью колонизаторов. Как ни странно, даже попытки церковников оказать покровительство местным христианам оборачивались их отчуждением (например, по той причине, что испанскому языку их не учили) от путей интеграции с носителями власти в их обществе.

Все это можно назвать вполне закономерным. Монополия католицизма в испанской и португальской Америке не могла не означать значительную степень включения церкви в политическую структуру: она служила мощной опорой тонкой прослойке административного аппарата, и дело тут не только в правоверном рвении, проявлявшемся энергичными испанскими миссионерами при работе с новообращенными. В скором времени в Новой Испании появилась инквизиция, и контуры американского католицизма к югу от Рио-Гранде сформировали церковники контрреформации. Важные последствия их деятельности проявились намного позже; притом что известным священникам предстояло сыграть важную роль в революционных движениях и борьбе за независимость Южной Америки, а также что в XVIII веке иезуитам предстояло испытать на себе гнев португальских поселенцев и правительства Бразилии за их рвение в деле покровительства местных жителей, у церкви как организации постоянно возникали трудности в поиске прогрессивной позиции. По очень большому счету так получилось, что в политике независимой Латинской Америки либерализм будет восприниматься как богоборчество, как и в католической Европе в свое время. Совсем иная ситуация складывалась в британской Северной Америке, где в то же самое время укоренялось общество религиозного плюрализма.

При всем захватывающем воображение притоке слитков благородных металлов из материковых колоний величайшее экономическое значение для Европы на протяжении практически всего начала современного периода истории принадлежало островам бассейна Карибского моря. Эта важность определялась их сельскохозяйственным производством, прежде всего, сахарным тростником, завезенным в Европу арабами – сначала на Сицилию и в Испанию, позднее доставленным европейцами, в первую очередь, на Мадейру и Канарские острова, а затем в Новый Свет. Эта культура послужила фактором изменения всего хозяйственного уклада стран бассейна Карибского моря и Бразилии. В Средневековье люди добавляли в свою пищу для сладости мед; к 1700 году европейцы пристрастились к сахару при всей его дороговизне. Он превратился в главный продовольственный товар островов Карибского бассейна (наряду с табаком, древесиной твердых пород и кофе) и стал стержнем процветания африканской работорговли. Благодаря экспорту этих товаров в суммарном виде американские плантаторы приобрели большой авторитет в общении с властями своих метрополий.