Последние гиганты. Полная история Guns N' Roses - читать онлайн книгу. Автор: Мик Уолл cтр.№ 72

Когда турне наконец продолжилось на «Финикс Интернэшнл Рэйсуэй» в Аризоне 25 августа, Аксель дал группе выйти на сцену чуть ли не в полночь, а изнуренным ожиданием зрителям заявил: «Может, я слишком ленивый, черт побери, чтобы вытащить сюда свой зад быстрее». Или, как он сам выразился потом: «Может, я не мог двигаться быстрее, потому что было сложно».

Дуг Голдстейн объясняет: «Все обвиняли Акселя в том, что он не мог прийти на концерт пораньше. Но на самом деле я позвонил ему и спросил: «Ты скоро?» В ответ раздалось: «А что такое?». Я объяснил — и услышал: «Дуг, я сделаю все, что могу, но ты ведь знаешь, через что мне нужно пройти». Я ответил: «Да, я понимаю». Говорят, что Аксель опоздал на концерт на два с половиной часа, но это чушь собачья. Когда он пришел, прошло, наверное, минут пятьдесят. Может, час пятнадцать, не больше. Вот в чем правда о Монреальском бунте. Никто не знает, что произошло на самом деле».

Голдстейн утверждает, что во время перерыва Ларс Ульрих велел производственному менеджеру Metallica поднять ударную установку так, чтобы первые пятнадцать рядов зрителей его видели. Из-за этого пришлось передвинуть пиротехнические установки. Но Ларс никому не сказал, что их переместили, поэтому Джеймс стоял в своей обычной безопасной зоне. И огонь загорелся прямо на нем. Акселя одного обвиняют в бунте, но он не имеет к этому никакого отношения, черт побери».

Музыканты оказались в ловушке — в гримерке под стадионом — и услышали, как начался погром. Звуки были такие, как будто толпа спасается паническим бегством, — зловещий грохот ног тысяч людей, которые сносят все на своем пути. Ложи громили, торговые палатки грабили, машины на парковке переворачивали и поджигали. Полиция арестовала более десяти человек, десять бунтарей и три полицейских офицера попали в больницу, а ущерб на следующее утро оценивался в полмиллиона долларов. Очередной Сент-Луис, только на этот раз едва ли ему было оправдание.

«Это было очень напряженное время, — признавался Слэш в своей автобиографии в 2007 году. — Для меня это событие было очень важно, потому что я потерял лицо перед ребятами из Metallica… Когда это было нужнее всего, мы сделали даже меньше, чем должны были. Все оставшиеся гастроли я не мог смотреть ни Джеймсу, ни Ларсу, ни остальным их музыкантам в глаза».

Стоит отметить твердость Джеймса Хетфилда — он вернулся на сцену меньше чем через три недели, и, хотя не мог играть на гитаре, его подлатали, и он готов был петь. Они даже нашли время на прослушивание ритм-гитариста на замену — Джона Маршалла из Metal Church. Новое состояние было не совсем комфортно для Хетфилда: на руке тяжелый бандаж, двигаться трудно, он не знал, чем заняться во время длинных инструментальных пассажей в самых эпических песнях Metallica, — «Может, мне пойти постирать?» — но героически стоял на сцене. Этот факт только подчеркивает, какая пропасть была между группами в их отношении к работе. К тому же Джеймс Хетфилд олицетворял такого классического альфа-самца, настоящего байкера, которым мечтал быть Роуз. Аксель провел часть вынужденного перерыва в Нью-Йорке, где Крейг Дасуолт, один из его менеджеров, и познакомился со своей будущей женой. Крейг как-то сказал: «Я женат на Наташе, потому что Джеймс Хетфилд обгорел на сцене в Монреале…»

Даже в таких долгих тяжелых турне жизнь продолжалась. Аксель официально развелся с Эрин Эверли полтора года назад и летом 1991 года начал новые всепоглощающие отношения с моделью Стефани Сеймур. Она появится в печально известном клипе на песню «November Rain», который выйдет в феврале 1992 года и производство которого оказалось слишком затратным: 2,1 миллиона долларов ушло на то, чтобы снять, как Аксель якобы женится на своей девушке, свадьба переходит в похороны, Слэш исполняет соло в поле на гитаре, а над ним хороводом кружат вертолеты с камерами. Учитывая привязанность Акселя к этой песне, клип очень символичен; а серьезный сюжет, разработанный по концепции Деля Джеймса, только обрадовал недоброжелателей группы. И в самом деле, новый гранжевый дух того времени и группы вроде Nirvana и Pearl Jam сровняли с землей все, что было до них, и пристально следили за теми, кого теперь воспринимали как нелепых динозавров металла, вроде Mötley Crüe и Poison, Def Leppard и Bon Jovi. По иронии судьбы, Guns N’ Roses, похоже, поощряли развитие новой эры рока больше, чем любая другая группа восьмидесятых, кроме Metallica. Но вещи вроде слишком замысловатого клипа на «November Rain» и растущие эгоистичные требования Акселя подрывали их имидж. Стрит-рок теперь представлял собой простые риффы без выкрутасов с экономным гранжевым налетом. В «NME» — тогда еще самом влиятельном еженедельном издании Великобритании — даже назвали группу Nirvana «теми Guns N’ Roses, которых не стыдно любить».

Ярче и символичнее всего это отношение проявилось 9 сентября 1992 года, когда Guns N’ Roses вживую исполняли «November Rain» на ежегодной церемонии вручения наград «MTV» за лучший клип в «Поли-павильоне» Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Элтон Джон согласился исполнить клавишную партию и бэк-вокал, и Аксель невероятно волновался. Ничто не могло пойти не так! Но фитиль загорелся, когда Nirvana, открывавшие концерт песней «Lithium», перетянули на себя одеяло всего несколькими аккордами совсем другой песни, еще не вышедшей тогда «Rape Me», которую организаторы четко и ясно запретили им исполнять. Вице-президент «MTV» Джуди Мак-Грат уже готовилась приказать режиссеру прерваться на рекламу, и все это вызвало серьезное волнение за кулисами, создав прецедент, на фоне которого ругательства Слэша и Даффа на церемонии «American Music Awards» годом ранее выглядели даже как-то глупо. К тому же Nirvana продемонстрировали мощный протест против системы, который дуэту Акселя и Элтона — более изысканному и спокойному — было никак не переплюнуть. Налицо был контраст между старыми богато одетыми богами и новыми, худыми и голодными претендентами на престол. Все стало еще хуже, когда Курт Кобейн, покидая сцену, плюнул на клавиши рояля, который, как он думал, принадлежит Акселю, но на самом деле принадлежал Элтону.

Кортни Лав, жене Кобейна, этого показалось мало, а она любила перепалки не меньше Роуза, поэтому крикнула Акселю, когда тот проходил мимо со Стефани: «Аксель! Аксель! — и подняла на руках Фрэнсис Бин, их с Куртом дочку. — Будешь крестным нашей малышки?» Роуз в гневе потопал к Кобейну и ткнул пальцем ему в лицо. «Ты заткнешь свою стерву, — приказал он, — или я тебя приложу лицом к асфальту!» На это вся команда группы Nirvana громко расхохоталась. Все, кроме Курта, который притворился оскорбленным, уставился на Кортни и сказал ей: «Заткнись, стерва!» От этого все музыканты и их друзья снова покатились со смеху.

В попытке смягчить ситуацию Стефани спросила у Кортни: «Ты модель?» — но Лав только бросила на нее холодный взгляд. «Нет, — ответила она. — А ты нейрохирург?»

Конечно, на этом не закончилось. Когда музыканты Nirvana возвращались в трейлер после концерта, на улице их уже ждал целый отряд из лагеря Guns N’ Roses, в том числе телохранители Акселя. Курт вбежал в трейлер, чтобы убедиться, что Фрэнсис в порядке, а Криста Новоселича, басиста Nirvana, сразу же окружили. Завязались толкотня и словесная перепалка, в которой Дафф ясно дал понять, что хочет пообщаться с Новоселичем лично. Но, к счастью, ситуацию удалось разрешить без жертв. Аксель злился, но еще больше страдал от паранойи и сказал друзьям, что Лав пыталась завладеть его сознанием. «Роуз считает, что люди только и делают, что думают, как бы контролировать его энергию», — сказал один из его друзей. Аксель боролся с этим, контролируя людей, которые имели к нему доступ.