Богом данный - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Шайлина cтр.№ 38

К рассвету температура поднялась максимально, и около часа её не удавалось сбить. Потом стало легче — по крайней мере мне обещали, все будет хорошо. Очередной укол, который я ему поставил был со снотворным, пусть спит и позволяет себя лечить. На моих плечах тонны груза, я не иду, а с трудом ползу. Горячий душ нисколько не помогает. А я иду к девушке.

Она спит, удивительно крепко спит, я даже завидую ей. Не просыпается, когда я вхожу, хотя кот приподнимает голову, шипит, предупреждая. Затем признает во мне хозяина дома, глаза закрывает, но не полностью — я вижу, что он следит за мной через не плотно сомкнутые веки. Из под одеяла видны только спутанные локоны волос, сгиб локтя, одну голую ногу. На коленке — синяк, я чувствую свою вину. Кладу на него ладонь, словно моё прикосновение исцелит, и девушка вздрагивает, просыпаясь, выглядывает из под одеяла, а голую ногу напротив втягивает внутрь.

— Гулять хочешь? — спрашиваю я. — По настоящему?

— По настоящему, это как?

— За забор, — хмыкаю я. — Только поешь сначала, сейчас принесут.

Она ест с таким аппетитом, что даже мне захотелось, словно вот у неё каша вкуснее той отбивной, которую я пытался проглотить ночью.

— Ешь, — щедро делится она. — Тут много, похоже старуха вину заглаживает.

— Её Агафья зовут… Какую вину?

— То бабское, — отмахивается Лиза. — Неважно. Я тебе яичницу отдам, только имей ввиду, одна полоска бекона коту.

Я ем — с ней и правда как будто вкуснее. В комнату заглядывает Агафья, головой качает неодобрительно, но молча приносит ещё кофейник и крошечных, с половину мизинца слоеных пирожков.

— Куда пойдём?

Я задумался — куда идти? Наверное, свожу её в конюшню, пусть посмотрит на своего доходягу. Можно зайти в ресторан. Могу показать ей что нибудь… у меня много всего, нахапал в свое время.

— А ты бы куда хотела?

Глаза её горят. Так, словно она и правда рада. Футболка съезжает с плеча и чуть приоткрывает округлую грудь — у меня рот наполняется слюной. Она такая вся… её хочется трогать и пробовать. Только беда в том, что я не верю ни ей, ни её радости. Я больше чем уверен, что она меня ненавидит, откуда тогда столько непосредственности? Она говорит, я закрываю глаза и слушаю. Господи, сколько же в ней слов! Она смеётся и рассказывает о парках, в которых любила гулять. О том, как красива осень. Что она знает озеро, в котором живут лебеди — лебедица подволакивает ногу и её может далеко лететь, поэтому её возлюбленный остаётся вместе с ней зимовать. Журчит вода шелестит одежда, каждый звук… особенный.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я тебя утомила, — наконец говорит она.

— Нет…

— Господи, если бы я знала, что мне достаточно просто тараторить пару часов, чтобы у тебя лопнуло терпение и ты меня выгнал…

Я тихо смеюсь, а она касается моей руки, и прикосновение такое лёгкое и нежное — словно ласка.

— Значит владелец заводов, газет, пароходов? — с улыбкой спросила она.

— Газет у меня нет. Яхта есть, правда, я ею не пользуюсь. У меня вилла в сотне километров от Барселоны, залив Сан-Поль. Яхта… с некоторых пор я не выношу качку, и не посещал Испанию уже пару лет.

Не говорить же ей, что в последний год я вообще не вылетаю из России? А про дом рассказать хотелось, про то, какой он светлый и воздушный, совсем не похожий на семейную обитель. И про красавицу яхту… но Лиза, а я уже привык её так называть про себя, ушла в себя. Интересно, путешествовала ли она, помимо постоянных разъездов по России?

— Может, в ресторан? — спросил я.

Мои туфли из тончайшей кожи искуссной отделки никуда на лёгком морозе не годились и у меня элементарно замёрзли ноги. В голове тихонько звенела боль, свежий воздух и присутствие девушки словно её сдерживали, и развернуться в полную силу она не решалась. Лиза кивнула, и взяла меня под руку. Мы гуляем по парку. Месяца полтора назад, наверное здесь было красиво. Теперь же хмурое небо, чёрные голые четки деревьев, мокрые асфальтовые дорожки… я не так себе нашу прогулку представлял. Идём, сзади в паре метров тащится Сергей с разбитым носом и ещё один охранник. Парня, который позволил Лизе лезть в яму за псом я сослал охранять завод.

— Куда мы? — удивился я. — Я знаю несколько отличных мест…

— Тссс, — просит она и прижимает палец к губам. — Я тоже знаю отличные места. Там, за парком больница, в которой Василек лежал. Я бежала через парк, срезая дорогу от метро. Брат совсем уже плохой был, часто даже не находил сил произнести хоть слово, лекарства дорогие, а мне всегда хотелось есть. И я всегда, проходя мимо закусочной в этом парке нюхала запахи и говорила себе — вот будут деньги, я приду сюда и поем. Денег у меня нет, но у тебя есть, не правда ли? Потому что я сюда так и не пришла…

И это у неё, по мнению Виктора миллион долларов? Шагаю, думаю о том, что жрать в сомнительной закусочной совсем не хочется, но ей отказать сейчас — как у ребёнка отобрать игрушку. А она сегодня столько смеётся и говорит, несмотря на то, что я с ней был груб… понимаю — мне хочется, чтобы она не останавливалась. Улыбалась своей быстрой неуловимой улыбкой, позволяя на секунду блеснуть белым зубам. Говорила, а я бы смотрел на её рот. Кожа от мороза у неё порозовела, а губы, наверное, потрескаются от холода….

— А там можно есть? — с сомнением поинтересовался я.

— Не знаю, — радостно засмеялась она. — Я же туда так и не дошла.

Я не помнил почти первых пяти лет своей жизни. Дом помнил, мамину тёплую ладонь, её рассказы. Нищета, в которой мы жили просто выветрилась из моей памяти. А вот детдом помню… Макароны, мягкие, переваренные, с жидким соусом, в котором плавает тертая морковь, ненавистные куски лука, никакого мяса — девяностые. Зато этот соус имел ярко красный свет, благодаря дешёвой пасте а банках. Помню овсянку жидкую и манку с комками… Я когда к Ирме попал никак не мог излечиться от постоянного желания жрать, мне хотелось прятать еду, не позволяла одна лишь гордость. Но по ночам вставал и воровато таскал из холодильника, из кастрюль и мисок, жевал торопливо, давясь… У меня нет культа еды, я все это перерос. Но обратно, в мир дешёвой и невкусной еды не хочется. Если только один раз — ради неё.

Закусочная находилась внутри самого парка. Ряды деревянных лавок и столов на летней веранде, их ещё не убрали. За одним сидит мужчина, перед ним в тарелке овощная нарезка, мелкими кусочками мясо, ополовиненная бутылка водки и рюмка. А пахнет и правда вкусно — шашлыками.