После Рима. Книга первая. Anno Domini 192–430 - читать онлайн книгу. Автор: Гай Аноним cтр.№ 20

Ситуация изменилась, когда к ударам извне, несильным, нескоординированным и плохо организованным, добавился масштабный внутренний кризис и гражданские войны, истощающие и без того ослабленное государство. Но империя по-прежнему была гораздо сильнее всех своих северных и восточных противников вместе взятых и успешно сопротивлялась агрессорам.

Римские стратеги были правы, видя наибольшую опасность внутри страны, а не за ее пределами. Единая империя представляла собой несокрушимую силу, равной которой не было на свете, а военная мощь Рима, разодранного смутами, представляла для неприятеля собой один большой неразрешимый вопрос. За пределами Римской империи хватало желающих задать этот вопрос и выслушать ответ.

Особенно на востоке, где находился грозный противник, Персидская империя.

Рим издавна соперничал с Персией из-за царства Армения. Парфия, а затем Персия — давний враг, цивилизованное развитое государство, старинный и уважаемый противник. Римляне не считали парфян варварами и признавали их равными себе. Парфянские, а затем персидские войны были, можно сказать, почтенной традицией Рима, которая отсчитывалась с 53 года до н. э.

Все изменилось, когда в 226 году царь Ардашир сверг слабую парфянскую династию Аршакидов и основал династию Сасанидов. Сасанидская Персия сформировала централизованную политическую структуру, выполнила ряд крупных ирригационных проектов (используя труд римских пленников) в Междуречье. Улучшение обработки земли привело к бурному — на 50 процентов! — росту населения и, конечно, налоговых поступлений, которые позволили усилить армию.

Шахиншах (царь царей) Шапур, сын Ардашира, начал претендовать не только на Иран и Ирак, но и на Египет, земли Плодородного полумесяца и запад Анатолийского полуострова. Римская гегемония на Востоке рушилась ^[20]! В 239 году персы взяли город Дура-Европос. В 240 году пала Хатра, в 241 году Шапур захватил Карры, Нисибис и, возможно, Антиохию. Ситуация на восточных границах вынудила Римскую империю перебросить сюда практически все военные резервы — именно поэтому наместнику Мёзии пришлось идти на унизительный мир с готами.

Восточная граница стала восточным фронтом.

Весной 243 года римское войско выступило в поход. Римляне переправились через Евфрат, отбили Карры и Нисибис, нанеся персам жестокое поражение. Префект претория уже был готов идти на Ктесифон, но то ли умер от внезапной болезни, то ли по установившейся традиции был убит.

Следующим префектом претория, то есть командующим римской армией, стал Марк Юлий Филипп, сын арабского шейха родом из римской провинции Аравия. Его называли Филипп Араб, и он гордился этим прозвищем.

Армия продолжила движение вдоль Евфрата, в начале 244 года встретилась с персидским войском близ г. Массис (ныне г. Фаллуджа) и потерпела поражение. Начались неурядицы со снабжением. Филипп Араб, новый префект претория, по словам биографа Юлия Капитолина, умышленно задержал корабли с провиантом и принялся настраивать оголодавших солдат против императора Гордиана III: мол, тот слишком молод и не может править без отеческого пригляда... ну, например, того же Филиппа!

Так Филипп I Араб (правил в 244-249 гг.) стал соправителем Гордиана III, а спустя несколько месяцев юный император уже просил Филиппа оставить ему жизнь. Араб, после раздумий о переменчивости солдатских симпатий, все же решил убрать знатного соперника. Приказ был исполнен, но, как замечает римский историк, умертвив Гордиана, Филипп не осмелился ни удалить его изображения, ни сбросить статуи, ни стереть его имя. С неримской хитростью Филипп Араб всегда называл Гордиана божественным и чтил его даже перед участниками убийства.

В начале своего пятилетнего правления Филипп попытался насадить отношения с сенатом, благочестиво заявив о приверженности старинным римским традициям и добродетелям. Эта благородная задача вскоре ушла на второй план, поскольку самой насущной нуждой императора стали — вы не поверите! — деньги. Требовалось выплатить донативы солдатам по случаю восшествия на трон нового императора, выдать контрибуции персам, и построить на месте родного села правителя новый город под названием Филиппополь (его часто путают с одноименным городом so Фракии) и, главное, устроить грандиозные игры и празднества по случаю тысячелетия Рима.

Император начал с того, что повысил налоги и прекратил «иностранную помощь» дунайским племенам. Это было стратегической ошибкой: варварские получатели субсидий должны были поддерживать мир на границе и, в свою очередь, покупать лояльность своих дружин. Когда деньги из Рима перестали поступать, готы сочли себя свободными от обязательств и пошли в атаку.

Приграничными набегами тут и не пахло: в 244 году войско готского рикса Остроготы Амалунга далеко углубилось в земли империи и даже разрушило Маркианополь в Нижней Мёзии. Поэтому Филипп в 245-246 годах самым срочным образом заключил мир с Персией, уступив ей часть Армении, и поспешил на север, чтобы отбросить варваров за Дунай и заодно провести превентивный рейд в Дакию.

В Рим Филипп вернулся в 247 году. Тысячелетие Города (считается, что столица была основана 21 апреля 753 года до н. э.) имело огромное символическое значение для единства империи, особенно в дни внешних угроз и внутренней нестабильности. Подготовка роскошных празднеств длилась долго и стоила дорого. Жителям Рима раздали памятные монеты с несколько двусмысленным пожеланием императору вечности (Aeternitas Augustorum).

Правление Филиппа Араба не назовешь неудачным: ему удалось поддерживать мир на Востоке, замирить готов и поладить с армией. Он даже попытался основать собственную династию, назначив своего сына соправителем, брата — командующим сирийскими легионами, а тестя — наместником стратегически важных провинций Мёзия и Македония.

Империя Сасанидов

Ублаготворить сенат, умаслить персов и жителей Рима, подавить мятежи... Об одном забыл Филипп Араб — об иллирийских легионах, стоявших в Паннонии и Мёзии. Свое недовольство солдаты выразили привычным способом: в 248 году они провозгласили императором одного из командиров, некоего Пакациана.

Неудачливого узурпатора легионеры вскоре зарезали по собственной инициативе, но на Востоке, куда Филипп послал своего брата выжимать налоги, тоже было неспокойно и попахивало мятежом. Филипп, не ожидавший такого быстрого ухудшения ситуации, то ли обдуманно, то ли в отчаянии заявил в сенате, что готов уйти в отставку. Его успокоил Гай Мессий Квинт Траян Деций, префект претория родом из Паннонии, заявив, что узурпатор долго не проживет. Что ж, нравы земляков были ему знакомы...