После Рима. Книга первая. Anno Domini 192–430 - читать онлайн книгу. Автор: Гай Аноним cтр.№ 22

Всеобщий страх царил и среди приближенных к трону, приводя к «превентивным убийствам»: Коммода, Каракаллу и ряд других императоров прикончили люди, полагавшие, что им грозят репрессии.

Каждая новая насильственная смерть правителя, каждый новый мятеж узурпатора означали следующий виток перманентной гражданской войны и сотни, если не тысячи, смертей. Смертью грозило императору поражение в войне с иностранным противником. Смертью грозил всякий, мысленно примеривший пурпур и считающий, что уж он-то удержится у власти. При Констанции II казнить могли лишь за то, что у человека нашелся отрез пурпурной ткани, размера которого хватило бы для императорского плаща. Безумие нарастало и усугублялось.

Страх лишал императоров понимания своей роли в государстве. Их мысли занимали не государственные дела, а удержание власти. После раскрытия заговора, истинного или мнимого, и даже после восхождения нового цезаря на престол начинались массовые чистки при дворе и в армии. Убивали потенциальных наследников, политических соперников, убивали их соратников, клиентов и родню. Страх от императора передавался военным и чиновникам, потому что они точно так же опасались своих сослуживцев и подозревали их в коварных замыслах.

От Палатинского дворца в Риме до низовых канцелярий, от ставки командующего до палатки центуриона все интересы сосредоточились на сиюминутных целях и пустых амбициях, на богатстве и влиянии, на уничтожении конкурентов. Честность и компетентность перестали быть инструментами достижения личного успеха, их заменили умение ликвидировать соперника, нанеся удар первым, и обогатиться, не гнушаясь самыми предосудительными методами.

Римская история видела немало неприятных, эгоистичных и жестоких людей. Это было не ново. Однако теперь столь вопиющее поведение сделалось массовым и считалось нормой.

Вероятно, если бы Римской империи грозил уничтожением близкий и мощный противник, наподобие Карфагена, отношения в обществе вынужденно бы оздоровились.

Но такого противника пока не наблюдалось — империя по-прежнему была сильнее любого потенциального противника, удары варваров по северным рубежам существенного урона не наносили, а войны на Востоке были явлением таким же привычным, как дождь, малярия или понос. Не было катастрофических поражений, способных консолидировать нацию, как во времена Ганнибала.

Прошло очень много времени, прежде чем империя столкнулась с последствиями неэффективности, коррупции и грязи, пропитавших и отравивших ее организм.

Рим вынужденно сосредоточил армии на востоке, и его варварские противники в Европе получили свободу рук. Именно в этом контексте надо рассматривать все, что произошло в правление императора Деция (249-251) и в последующие страшные годы, когда империя фактически распалась.

Прежде неприятели Рима могли добиваться локальных успехов, но империя, мобилизовав наличные ресурсы, легко сводила эти достижения к нулю. С одним грозным врагом Римская империя справилась бы и теперь, однако практически одновременно с возвышением сасанидской Персии за Рейном и за Дунаем начинают формироваться новые племенные союзы алеманнов, франков и других германских народов — союзы непрочные, но от того не менее опасные! В 240-250-х годах произошло несколько серьезных алеманнских нападений на римские территории, а обычных набегов было без числа.

Зимой 250 года войско из карпов и готов пересекло замерзший Дунай и вторглось в Мёзию. Варварами командовал рикс по имени Книва, его орда захватила г. Филиппополь (ныне Пловдив) в самом центре Балканского полуострова, вырезала население и осталась там зимовать. Весной Книву отбросил наместник Верхней и Нижней Паннонии Требониан Галл.

Император Деций летом 250 года присоединился к армии, и одно время казалось, что римлянам удалось решить «готскую проблему». Но после начальных побед римского войска у Никополя в 251 году Требониан Галл изменнически погубил римскую армию, по сговору с готами заведя ее в болото.

За недолгое время, пока Деций носил пурпур, он сумел завершить проект ремонта и восстановления дорог и пограничных крепостей, чему свидетели мильные камни, установленные на римских трассах от Сирии до Британии. Нет сомнения, что проживи Деций подольше, он укрепил бы империю реформами. В годы своего правления ради борьбы с коррупцией Деций ввел цензуру (нечто вроде госконтроля), несколько обуздал армейскую вольницу и даже укрепил авторитет сената. Подобно Филиппу Арабу, Деций пытался опереться на традиционные римские ценности и римскую религию, для чего затеял борьбу с восточными и чужеземными богами, от Солнца-Элагабала до германских Вотана и Доннара.

Христианство, можно сказать, попало под эту кампанию: в 251 году император издал эдикт о преследовании христиан во всей Империи — это был не целенаправленный антихристианский акт, другим не-римским культам досталось не меньше.

Стычки, бои, сражения... В одном из таких боев «местного значения» у Береи в районе Добруджи и был убит Деций Траян. Историк Аммиан Марцеллин сообщает:

Деций стал первым (но не последним) цезарем, павшим в бою с варварами. Нельзя исключить и его гибель от римского меча, так как предателя Требониана армия мигом провозгласила императором. Новый правитель заключил мир с готами, пообещал врагам большую ежегодную дань, равнодушно наблюдая, как победители опустошают завоеванные земли и уходят за Дунай с добычей и пленными.

И все же на западных рубежах в эти годы произошел перелом в предкритической ситуации, Римская империя восстанавливалась, и последующие императоры закрепили военные и политические успехи Деция.

Прибыв в Рим, император Требониан провозгласил своим соправителем младшего сына Деция, юного Гостилиана. Это создавало видимость преемственности, и вдобавок сын популярного императора мог служить некой гарантией от переворота или солдатского меча... С другой стороны, законный наследник Гостилиан начал представлять опасность, и Требониан, боявшийся переворота, замыслил убийство молодого — ему не было и двадцати лет — соправителя. Его замыслы опередила страшная Киприанова чума, которая унесла Гостилиана.

Эта эпидемия, пронесшаяся по империи в 250-262 годах, погубила бы менее прочное государство. Полагают, что «чума» была занесенной из Ливии геморрагической лихорадкой наподобие недавно поразившей Африку лихорадки Эболы. В грязном и скученном Риме мор уносил до пяти тысяч человек в день. Оценочно, население Римской империи после Киприановой чумы сократилось до пределов времен Октавиана Августа.

В XII томе «Кембриджской древней истории» (1961) содержится предположение, что численность населения империи уменьшилось в III веке примерно с 70 до 50 миллионов человек, то есть почти на треть.