Архивы Блэквуда. Незримые - читать онлайн книгу. Автор: Гильермо Дель Торо, Чак Хоган cтр.№ 32

Одесса развернулась и зашагала по направлению к Маркет-стрит, откуда рукой подать до дома. Сейчас Блэквуд бросится следом или окликнет и получит такой нагоняй – мало не покажется. Кипя от праведного гнева, Одесса свернула за угол, однако за спиной царила мертвая тишина. Через два квартала она оглянулась – Блэквуд как сквозь землю провалился.

Человек-загадка исчез и унес свою тайну с собой. Досадно, конечно, но ничего, это упущение она переживет. На мгновение ей почудилось, что Хьюго Блэквуд больше не нарушит ее покой.

Однако она ошибалась.

1962 год. Дельта Миссисипи

Агент Эрл Соломон в одиночестве сидел за раздаточным столом придорожной закусочной «Поросятина», где заправлял темнокожий. Шляпа агента покоилась слева, рядом с черновиком отчета, написанного карандашом на желтой линованной бумаге в почти заполненном блокноте. Соломон отложил карандаш и обмакнул ломтик хлеба в горячий густой суп из окорока и моркови.

В период затишья между ланчем и обедом Соломон оказался единственным посетителем. Официант отлучился, поэтому компанию агенту составляли лишь повар в бумажном колпаке и хозяин, читавший газету в кабинке у входа. От металлической столешницы веяло прохладой, стулья намертво крепились к полу. Возле двери примостился музыкальный проигрыватель и автомат с сигаретами.

– Куклуксклановцы нагрянули, – проворчал хозяин, изучая газету сквозь толстые стекла очков.

– В газете сказано? – обернулся к нему Соломон.

– Писанина для белых. – Хозяин свернул газету. – Голосование они затеяли, теперь боятся собственной тени.

По ту сторону раздачи повар сокрушенно покачал головой:

– Сборище придурков.

– Вы о сторонниках единого избирательного права? – заинтересовался Соломон.

– Сосунки. – Повар презрительно скривился. – Наивные идеалисты с кашей вместо мозгов. А нам потом расхлебывай. Приперлись сюда, только баламутят народ.

Соломон взялся за ложку:

– Суп ведь принято хлебать?

Повар издал каркающий смешок:

– Не старайся, городской, язык мне не развяжешь. Не тебе здесь жить.

– А можно городскому кусочек пирога?

– Гони городскую монету и забирай.

Соломон улыбнулся и снова склонился над отчетом. Однако при мысли о ку-клукс-клане улыбка быстро померкла.

Дверь в закусочную распахнулась. Соломон продолжал писать, но странная, гнетущая тишина заставила его насторожиться. Он обернулся, готовый увидеть Великого Магистра в белоснежной шелковой сорочке. На пороге маячил белый мужчина, невероятно худой и бледный, в черном костюме, как у гробовщика. Очевидно, европеец. Шелковая рубашка. Официально закусочная не исповедовала сегрегацию, однако и хозяин, и повар моментально напружинились и взирали на гостя с явным недоверием. А тот словно не замечал холодного приема.

Соломон вновь занялся отчетом, как вдруг уловил движение воздуха, шелест шелка над ухом, хотя кругом было полно свободных мест. Когда посетитель устроился справа от агента, буквально плечом к плечу, тот со вздохом отложил карандаш и обернулся в уверенности, что стычки не избежать:

– Могу я помочь, приятель?

– Вероятно, – отозвался гость с классическим британским акцентом, совершенно нетипичным для Америки, а уж тем более для захолустной Дельты. – Агент Эрл Соломон?

Соломон растерянно кивнул: он никак не ожидал услышать свое имя из уст незнакомца.

– Совершенно верно. А вы, простите, кто?

– Рад познакомиться. Мне еще не доводилось бывать в этой части континента. Здесь довольно душно. Но в целом терпимо.

– Согласен. Вы журналист?

– Отнюдь. По образованию я адвокат, однако практику оставил очень давно. Сюда меня привело дело иного толка. Если не ошибаюсь, вы возглавляете расследование убийства?

– Не возглавляю, а помогаю по мере сил.

– Боюсь, я неверно выразился. Вы – самый высокопоставленный представитель правоохранительных органов. Агент Федерального бюро расследований. По моим сведениям, вы наделали немало шума среди местных правоохранителей. Забавно, что именно вам поручили расследовать линчевание белого.

– Забавно – это мягко сказано.

Соломон уже собрался уточнить имя собеседника, но внезапно материализовавшийся повар поставил перед ним тарелку с фруктовым пирогом, посыпанным сахарной пудрой. Смерив британца подозрительным взглядом, повар обратился к Соломону:

– А этому чего?

Эрл пожал плечами и повернулся к соседу:

– Не желаете пирога?

– Какого? – заинтересовался британец.

– Китайская шарлотка. Только вместо китайки яблоки «макинтош».

– А можно с мясной начинкой?

– С поросятиной? – уточнил повар.

– Местное название свинины, – поспешил объяснить Соломон.

– А знаете, мне, пожалуй, только кипяток, – попросил странный посетитель, вытащив из нагрудного кармана бумажный пакетик с чаем.

Повар скрылся в примыкающей к дальней стене кухне. Соломон вежливо улыбнулся соседу, намереваясь закончить пустой разговор.

– Если у вас больше нет вопросов, прошу меня извинить – работа. – Эрл выразительно кивнул на отчет.

– Я приехал, поскольку вы меня разыскивали, – сообщил незнакомец. – Мое имя Хьюго Блэквуд.

Соломон встрепенулся и совершенно другими глазами взглянул на собеседника.

– Вы и есть Хьюго Блэквуд?

– А кого вы ожидали?

– По правде говоря, не знаю, – признался Соломон. – Собственно, разыскивал вас не я, а мальчик… Он очень болен, совершенно жуткой, неведомой науке болезнью. Живет неподалеку. Зовут Вернон Джамус. Слыхали о нем?

– Нет.

– Странно… вряд ли на свете много Хьюго Блэквудов.

– Я единственный в своем роде.

– Получается, он каким-то образом знает вас. Или слышал. Иначе зачем шестилетнему ребенку звать вас?

– Ребенку? Абсолютно незачем. Но думаю, мне известна причина, вынудившая его обратиться ко мне.

Соломон забыл про пирог.

– Есть отличный способ выяснить. – Молодой агент убрал блокнот и карандаш в кожаную папку. – Давайте нанесем мальчику визит и там разберемся. Но должен предупредить: ребенок не в себе. Мне никогда не доводилось сталкиваться с подобным.

– Мальчика мы непременно навестим, но прежде мне бы хотелось увидеть труп повешенного.

– Кого? – изумился Соломон. – Но для чего?

– Надеюсь помочь вам в расследовании.

Соломон окончательно стушевался:

– Вы же вроде оставили практику.