Москва и татарский мир - читать онлайн книгу. Автор: Булат Рахимзянов cтр.№ 20

Как мы видим, Москва приглашает и заполучает Джучида к себе на «опочив». Здесь, на мой взгляд, обоснованно заострить внимание на том, кем являлся Джанибек — на его политическом статусе в Степи. «Царевич» (султан) — Джучид высшей категории, он приходился ближайшим родственником реально правившим на территории Дешт-и-Кипчака ханам; на него делал ставку хан Ахмед, заявлявший последние грозные претензии на политическое господство в позднезолотоордынском пространстве; в финале своей политической карьеры он сам стал ханом сначала в Крыму, впоследствии в Астрахани — двух важнейших наследниках Улуса Джучи (один являлся им по военной силе и по праву завоевания [Крым], другой — по династической традиции [Астрахань]). Политическая карьера Джанибека, как и происхождение, явно дают нам понять, что его статус в Степи был очень высоким. Москва на данном этапе своего сотрудничества с поздней Золотой Ордой старалась заполучить к себе фигуры политических «тяжеловесов». Ее амбиции и претензии были уже в 1470–1480-х гг. весьма значительны.

Возвращение Менгли-Гирея «во власть» на полуострове повлекло за собой два интересных последствия. Первое касалось самого Менгли-Гирея. Следуя примеру своего противника Джанибека, Менгли-Гирей попросил великого князя пообещать ему, что в случае его изгнания с полуострова Иван III предоставил бы ему политическое убежище на территории своего государства. Ответ Ивана Менгли-Гирею был аналогичен его ответу Джанибеку:

Несмотря на то что фактически Менгли-Гирей никогда не воспользовался московским политическим приютом, предложение великого князя все время его правления оставалось в силе. После смерти Ивана его сын и преемник Василий III повторил его предложение. Документация, исходящая по этому вопросу от Василия III, намного более детальна в отношении условий этого приюта, нежели процитированное выше письмо; однако, по всей вероятности, это всего лишь повторение условий, заключенных ранее между Иваном III и Менгли-Гиреем. Среди прочего интересен один момент — хан и его окружение вольны в своем праве покидать Московию и прибывать обратно:

Как известно, данным правом свободного отъезда и приезда обладала и высшая властная прослойка Касимова²⁰¹. На данном этапе своего сотрудничества с татарскими государствами Москва попросту не могла удерживать у себя этих персон против их воли — в силу своего все еще подчиненного положения в позднезолотоордынском мире. Позже, как покажет шерть Абд ал-Латифа 1508 г., право свободного отъезда (без согласования с великим князем) будет отнято у Джучидов.

Второе последствие воцарения Менгли-Гирея в Крыму касалось его родных братьев, изгнанных им, его политических противников — бывших крымских ханов Нур-Даулета бин Хаджи-Гирея и Айдара бин Хаджи-Гирея. После возвращения Менгли-Гирея в Крым они оба бежали в Киев, где получили приют от его врага, правителя Польско-Литовского государства короля Казимира IѴ²⁰². Поэтому весной 1479 г. Менгли-Гирей попросил еще об одном одолжении у великого князя, похожем на просьбу относительно хана Джанибека несколькими годами ранее. Иван III должен был сделать попытку «достать» бывших ханов из Великого княжества Литовского и «переместить» их в Московское. Великий князь информировал хана:

Осенью, сообщают нам летописи, Айдар и Нур-Даулет вместе с сыном последнего Бир-Даулетом прибыли в Московское княжество²⁰⁴. Чем соблазнил их Иван III на смену протекции, тексты не сообщают.

Московские источники постоянно обозначают Айдара как «царя». И. В. Зайцев отметил, что «в результате переворота летом 1456 г. к власти на полуострове (Крыму. — Б. Р.) пришел сын Хаджи-Гирея Айдар (Хайдар), но уже после ноября он бежит в Литву, а на престол возвращается его отец»²⁰⁵. А. Беннигсен заметил, что, возможно, Айдар кратковременно правил в Крыму вскоре после смерти его отца Хаджи-Гирея в 1466 г., до воцарения там Нур-Даулета. Если это так, то это вполне объясняет ханский титул²⁰⁶.

Политическая судьба Нур-Даулета в Московии достаточно подробно рассмотрена мной в работе, касающейся истории Касимовского ханства²⁰⁷. Поэтому здесь я не буду останавливаться на ней, скажу лишь, что Нур-Даулет, также как и Джанибек, являлся «тяжеловесом» политической жизни позднезолотоордынского Дешт-и-Кипчака, чем активно пользовался великий князь, угрожая его присутствием в Московском княжестве Менгли-Гирею. Вскоре после предоставления Нур-Даулету Касимовского ханства ему была предоставлена еще и Кашира²⁰⁸. Предоставление Касимовского ханства (как известно, в его территорию входил не только сам город Касимов, но и другие города²⁰⁹) в совокупности с Каширой также явно говорит нам о высоком политическом статусе людей, которых предпочитала Москва для заманивания на «опочив».

Не исключено, что в данной ситуации инициатива исходила не от московского великого князя, а от самих царей — бывших крымских ханов. Учитывая рассматриваемый период (1470–1480-е гг.), когда зависимость от Орды (того, во что она постепенно превращалась — конгломерат ханств) у Руси еще далеко не была преодолена, это, на мой взгляд, более чем вероятно. Московские дипломатические источники не акцентировали на этом внимание по причине невыгодного положения Москвы, которое проступало через эту ситуацию. А. Л. Хорошкевич отмечала:

Вскоре, весной 1480 г., московские официальные лица посадили Айдара в заточение, с местом дислокации в Вологде^{211 [67]}. О причинах опалы источники молчат. Скорее всего, это были политические контакты бывшего хана, неудовлетворенного своим положением, со своими татарскими (а возможно, и не только татарскими) соседями с вынашиванием планов каких-либо коалиций с целью своего политического «возрождения» в Степи. Мало что известно о последующей судьбе Айдара; возможно, он томился в московском плену до конца своих дней. Последнее прямое упоминание источников о нем относится к 1487 г., в связи с планом короля Казимира IѴ каким-либо образом вернуть Айдара в свои владения. До Менгли-Гирея дошли слухи об этом, и он был озабочен возможностью претензий Айдара на крымский трон при поддержке его врага — польского короля. Иван III поспешил заверить своего крымского союзника в том, что волноваться нечего: Айдар был заблокирован в московской крепости, и «твоего (Менгли-Гирея. — Б. Р.) для дела» Москва будет удерживать его там²¹².