Герцог Мальборо. Человек, полководец, политик - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Ивонина cтр.№ 28

Вильгельм Оранский подписал соответствующий договор 11 июня 1699 года. В парламенте он был ратифицирован лишь 3 марта 1700 года. Коммерческие круги Альбиона опасались, что Франция, укреплявшаяся в результате нового раздела в Средиземноморье, доставит трудности английской торговле. Но перевесило мнение палаты общин о том, что «необходимо предпринять меры, чтобы предотвратить новую войну». 25 марта договор подписали и Соединенные провинции.

Однако трона разделенной без ее участия Испании Вене оказалось недостаточно. Вдохновленный победой над Османской империей, Леопольд поставил цель получить испанское наследство почти целиком, а если нет — бороться за него. В октябре 1700 года Вена окончательно решила не ратифицировать второе соглашение о разделе. Император потребовал от Франции нового договора по Испании. Но в Версале не желали жертвовать достигнутыми договоренностями. Тогда Леопольд безапелляционно заявил, что испанский король передаст все свои владения только Габсбургам.

Это заявление до предела возмутило испанцев — как могут другие государства решать их судьбу! Обстановка осложнилась неурожаем 1699 года и голодными бунтами. Перед королевским дворцом собралась огромная толпа. По совету приближенных Карл II появился перед подданными, хотя уже давно не вставал с постели. На смертном одре он неожиданно проявил независимое суждение: вся Испания должна достаться его наследнику неразделенной, независимо от того, кто это будет — Бурбон или Габсбург. Затем под влиянием толедского архиепископа Портокарреро в Мадриде стали склоняться к Бурбонам. Так же думал папа римский, который поддержал решение Государственного совета Испании отдать трон внуку Людовика XIV Филиппу Анжуйскому.

В сентябре 1700 года вокруг постели умирающего испанского монарха развернулась драматическая борьба. 29 сентября королева и имперский представитель Алоиз Харрах почти уговорили его сделать наследником эрцгерцога Карлу. Портокарреро, узнав об этом, 2 октября 1700 года фактически «заставил» находившегося в полубессознательном состоянии короля подписать завещание в пользу Филиппа Анжуйского. В нем были компромиссные нотки: короны Франции и Испании никогда не должны быть объединены. Испанская корона могла достаться сыну Леопольда Карлу только при нарушении Бурбонами условий завещания.

Карл II умер 1 ноября 1700 года. 9 ноября седой от дорожной пыли гонец принес в Версаль новость: король Испании оставил все свои короны герцогу Анжуйскому Филиппу. Этот документ вынуждал Людовика XIV в кратчайший срок принять одно из серьезнейших решений в истории.

В покоях мадам де Ментенон Людовик и его министры совещались два дня. Перед заседанием совета испанский посол Кастель дос Риос проинформировал французского министра иностранных дел маркиза де Торси, что большинство грандов и жителей страны поддерживают французского кандидата на трон и, следовательно принятие второго договора о разделе может посеять враждебное отношение испанцев к Франции и возможную потерю Францией влияния в Испании вообще. Это послужило одной из причин того, что де Торси, ранее убежденный сторонник раздела испанских владений, выступил за принятие завещания. Его сторону принял дофин, и король, немного поколебавшись, согласился с ними. Но главное, почему Торси переменил свое мнение, — это позиция Империи. Он пришел к выводу, что война с императором неизбежна, а раз так, то лучше вести ее ради всего испанского наследства, а не его части.

11 ноября Людовик принял завещание Карла II, а 24 ноября Филипп Анжуйский был официально провозглашен королем Испании под именем Филиппа V. Торси, забыв про сон, старался успокоить заграницу. Французские дипломаты при дворах Европы объясняли действия Версаля тем, что принятие завещания герцогом Анжуйским будет способствовать миру лучше, чем договор о разделе, поскольку испанские территории останутся в неприкосновенности — ведь Франция на них не претендует. В Гааге они старались развеять страхи англичан и голландцев в том, что французское присутствие в Неаполе и на Сицилии помешает их средиземноморской торговле. Людовик был убежден, что Леопольд не признает сложившегося положения дел, и всеми силами своей дипломатии старался нейтрализовать Англию и Голландию.

Это было неосуществимой задачей. Вильгельм III был вне себя от ярости. В конце ноября он писал Хейнсиусу: «Мы обмануты. У меня никогда не было полного доверия к обязательствам Франции. Но я не думал, что перед всем миром ее король порвет торжественный договор так скоро».

И все же оптимизм преобладал в чувствах англичан накануне Рождества 1700 года. В палате общин даже говорили о том, что воля покойного Карла II лучше договора о разделе, и обвиняли Портленда в неудачном ведении переговоров. Портленд, защищаясь, говорил, что за них ответственно все правительство, и не забыл упомянуть имя Мальборо среди тех, кто обо всем знал. Со своей стороны, Мальборо в палате лордов заявил, что ему стало известно о втором разделе испанских владений как о свершившемся факте. Его поддержали другие члены палаты.

В рождественские дни письмо одного из агентов Якова II в Париже лорда Мелфорта, адресованное его брату в Сен-Жермене, удивительным образом попало в Лондон. В нем говорилось о подготовке французского вторжения в Шотландию для оказания помощи якобитам. В парламенте этот документ вызвал настоящую сенсацию. Людовик был в ярости. Мелфорт пытался оправдываться, но ему не поверили и приказали покинуть Париж. Скорее всего, Мелфорт не был виноват. Возможно, это была работа одного из агентов Вильгельма III, желавшего обострить отношения между Лондоном и Парижем, чтобы получить от парламента новые субсидии на армию.

Но антифранцузские выпады английского короля не шли ни в какое сравнение с поведением императора. Весть о завещании покойного короля Испании он воспринял стойко, хотя, как отчитывался в Версаль французский посланник де Виллар (а во время Войны за испанское наследство — маршал), «все, кто близко знал императора, говорили, что государь еще никогда не был так внутренне возбужден и что он готов был тут же отдать приказ начать выступление своим войскам». 21 ноября Леопольд назначил принца Евгения Савойского командующим армией в Италии и отдал приказ готовить поход в Ломбардию.

Получив известие о действиях императора, Людовик XIV объявил его агрессором, игнорирующим волю испанских Габсбургов и преследующим личные интересы, и попытался привлечь на свою сторону немецких князей. Его дипломаты в германских княжествах утверждали, что испанское наследство — всего лишь династический вопрос, личная ссора между Бурбонами и Габсбургами. В ордонансе от 31 декабря 1700 года Людовик обеспечил право герцога Анжуйского на французский трон, хотя это и противоречило условиям завещания. Но раз императору можно, почему ему, «королю-солнце», нельзя нарушать свои обязательства? Одно звено грядущей войны цеплялось за другое, и в начале января 1701 года посол императора граф Вратислав выехал в Лондон на переговоры с Вильгельмом Оранским.

Одновременно английский король послал с чрезвычайной миссией в Вену Джорджа Степни, прекрасно разбиравшегося в германских делах. В свое время Степни опубликовал памфлет «Эссе о нынешнем интересе Англии», в котором призывал англичан ограничить стремительно растущую мощь Франции и не дать Людовику XIV ввести Лондон в заблуждение. Мир с Версалем, утверждал он, означает «полный крах нашей торговли, свобод и религии». Именно такой человек мог подготовить союз Вильгельма III с Леопольдом I, тогда как и виги, и тори видели в императоре прежде всего католика с замашками деспота и тирана.