Герцог Мальборо. Человек, полководец, политик - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Ивонина cтр.№ 34

В апреле 1703 года французский посол Руайль бодро рапортовал в Версаль, что Педро останется нейтральным, а прибывший из Англии с инструкциями от Мальборо член палаты общин Метуэн уже больше недели не может добиться аудиенции у короля. Каково же было удивление Руайля, когда в один прекрасный день он узнал о решении Лисабона закрыть порты для французских кораблей и открыть их для флота Великого союза. Согласно договору от 16 мая 1703 года Португалия признала кандидата Вены на испанский трон и открыла свою территорию для британской торговли. Враждебность к Кастилии была традиционной для Лисабона. К тому же в условиях тесного союза Версаля и Мадрида португальский король испугался распространения амбиций Бурбонов на свои владения не только на Пиренейском полуострове, но и в Америке. Он посчитал, что Карл Австрийский будет менее грозным соседом, нежели внук Людовика XIV. К тому же ему были обещаны области в Эстремадуре и Галисии и ряд испанских территорий в колониях. Леопольду I ничего не оставалось, как присоединиться к договору с Португалией.

Летом 1703 года эрцгерцог Карл явился в Виндзор в новой роли Карла III Испанского. Он так понравился королеве Анне, что впоследствии она терпеливо читала его жалобы, сокрушалась по поводу его поражений, поздравляла с победами и постоянно обещала денежную помощь. А в посланиях в Вену замечала, что «король Испании» так пришелся ей по сердцу, что она употребит всю свою власть для его успеха. Эти письма и обещания наделе имели мало результатов — львиная доля английских финансов уходила на военные действия на континенте.

В октябре 1703 года Карла в Дюссельдорфе посетил Мальборо, подтвердив поддержку его предприятия со стороны своей королевы. Приятной неожиданностью для герцога стал дорогой подарок, который ему преподнес Карл от имени императора, — меч, украшенный бриллиантами. С тех пор Джон в своих письмах называл Карла не иначе как «король Испании».

24 февраля 1704 года эрцгерцог отплыл в Лисабон на одном из кораблей адмирала Рука. 9 марта в порту Лисабона на борт этого корабля поднялся Педро II Португальский. После церемониальных приветствий и фейерверка Карл остановился в королевском дворце. В тот же день вышла прокламация, в которой Филипп Анжуйский объявлялся узурпатором, и там же содержался призыв к его сторонникам покинуть «незаконного» монарха в течение тридцати дней, чтобы успеть получить амнистию. Почти одновременно Лейбниц издал в Гааге «Манифест в защиту прав Карла III, короля Испании».

Тогда же, в феврале 1704 года, 12-тысячная французская армия Бервика перешла испанскую границу. После торжественного въезда в Мадрид герцог был назначен Филиппом капитаном-генералом франко-испанской армии, насчитывавшей 18 тысяч пехоты и 8000 конницы. Презиравший любую опасность, Филипп решил лично возглавить армию, дабы взять предательский Лисабон и изгнать с Пиренейского полуострова «второго» испанского короля. В свою очередь, «второй» король Карл III в марте двинулся к Мадриду, намереваясь там утвердиться.

30 апреля 1704 года Филипп V официально объявил войну королю Португалии и «австрийскому эрцгерцогу»: «…Наше право на трон было законным и принятым во всем мире… один император вел войну против нас в Италии и во Фландрии. Теперь его поддержали державы, изменившие своему слову… Мы не желаем войны, но вынуждены вести ее во имя справедливости…» Бервик двинул свою армию навстречу Карлу III и заставил его отступить, захватив при этом несколько португальских городков. В мае Карл счел за лучшее на корабле того же Рука покинуть Лисабон.

Итоги 1703 года настроили Мальборо на пессимистический лад. В ноябре 1703 года он писал Хейнсиусу из Лондона: «Если мы не будем сильнее в следующей кампании, победит Франция». Неожиданно для себя герцог стал человеком мнительным и очень чувствительным к критике в свой адрес. Английская пресса Мальборо не щадила. От него ожидали захватывающих воображение побед, а их все не было. Переживший опалу Джон не обманывался насчет особой прочности своих политических позиций и властных полномочий. Да и кто в мире придворных альянсов, кроме монархов, мог считать свое положение незыблемым? Сегодня ты — первый министр, завтра — в лучшем случае находишься в опале, а в худшем могли иметь место тюрьма или эшафот.

Нелегкая политическая обстановка усугубилась личной трагедией. В конце 1703 года умер единственный сын, семнадцатилетний Джон, и герцог еле успел прибыть в Лондон, чтобы побыть несколько часов у его смертного одра. Один Бог знает, что он тогда чувствовал. Может быть, размышлял о том, что все его карьерные усилия, его стремление к славе тщетны, когда невозможно все это передать сыну… Переживания полководца отразились в его корреспонденции. В начале 1704 года он писал Саре из Голландии: «Люби меня, твоя любовь делает меня сильнее. В этом мире больше горестей, чем счастья». Внутри он стал более ранимым, а внешне — более хладнокровным и решительным. Собственность умершего наследника он передал сыну Годолфина — мужу своей старшей дочери Генриетты. Для Мальборо смерть сына стала в определенном смысле оправданием войны, которую он вел.

Сара держалась менее стойко, чем муж. С ней случались истерики, и окружающие опасались, не потеряла ли герцогиня Мальборо рассудок. Но успокоилась она довольно быстро. У них еще были дочери, и Сара с присущим ей рационализмом рассуждала о том, что титул останется в семье. С годами она все больше увлекалась политикой и теперь почти целиком погрузилась в перипетии партийной борьбы и придворной жизни.

А герцог, забыв про сон, готовил планы большой кампании. Военные успехи Евгения Савойского в Ломбардии в начале 1704 года изрядно его встряхнули. В начале века Просвещения в европейском военном искусстве преобладали кордонная стратегия и линейная тактика, имевшие в своей основе пассивно-оборонительные тенденции. Не отказываясь от них, Мальборо часто применял форсированные марши, для него как полководца был характерен значительный элемент риска, совмещенный с четко выработанным планом действий. Сейчас он планировал, не вступая в крупные сражения, сначала разрушить сооруженные по проекту Вобана укрепления на Рейне, а затем провести массивное наступление на земли союзников «короля-солнце». Он верил в Провидение, поставившее его во главе армии с целью сокрушить гегемонию Франции.

У Мальборо уже давно зрела идея совместных действий с лучшим из имперских полководцев Евгением Савойским. Еще в августе 1703 года он пришел к окончательному выводу о том, что только «единая армия Конфедерации (так он называл Великий союз) может помочь одержать победу каждому из ее членов». Герцог планировал двинуть армию в Южную Германию, вместе с принцем Савойским провести кампанию на Мозеле, а затем идти на Дунай, захватить территорию Баварии и выбить из игры главного союзника Людовика XIV Макса Эммануэля. Этот план впоследствии назовут «Великим проектом».

Первый, с кем поделился Мальборо идеей «Великого проекта», был Сидней Годолфин. Вторым стал пенсионарий Хейнсиус. По мере подготовки похода слухи о некоем «Мозельском проекте Мальборо» достигли Версаля. Но французы, судя по мемуарам маркиза де Торси, не знали направления главного удара союзников.

В конце января 1704 года в обстановке секретности Мальборо прибыл в Гаагу и представил Генеральным штатам свой план. Отступив от прежней сдержанности, он горячо доказывал, что Бавария — ключ к успешной войне в Германии. Некоторое время упрямые голландцы продолжали настаивать на кампании во Фландрии, но герцога поддержал Хейнсиус. Наконец, планы союзного главнокомандующего были одобрены. Возвращаясь в Англию, он знал, что первая часть его задачи выполнена.