От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. | Нина Владимировна Васильева, Виталий Богданов, Виктор Гаврилов | страница 130 | we-believe-russia.ru

Однако позиция итальянских правящих кругов во время советско-финляндской войны не ограничилась лишь спекуляцией на антисоветских настроениях. Хотя Германия во время советско-финляндской войны проводила по отношению к СССР внешне дружественную политику, тем не менее в октябре 1939 года она заключила с Финляндией договор о продаже ей 134 зенитных орудий и 390 тыс. артиллерийских снарядов и предоставила Италии свои железные дороги для перевозки в Финляндию боевых самолетов^[1069]. В свою очередь Италия в ходе войны направила в Финляндию значительное количество военной техники и вооружения: 20 артиллерийских тягачей, 100 81-мм минометов и 75 тыс. снарядов к ним, 12 76-мм зенитных орудий и 24 тыс. снарядов, 48 20-мм зенитных орудий и 384 тыс. снарядов к ним, 6000 пистолетов, 176 огнеметов, 35 самолетов (на 27 февраля 1940 года было получено только 17). Во время войны в Финляндию прибыло 150 итальянских добровольцев, в том числе один летчик^[1070]. И это притом, что сама Италия испытывала острую нехватку вооружения, боеприпасов в итальянской армии. В знак солидарности с Финляндией итальянская сторона отозвала своего посла А. Россо из Москвы^[1071].

В Японии активизация антисоветской политики западных держав во время советско-финляндской войны усилила позиции сторонников участия в «крестовом походе» против СССР, причем к зиме 1939/40 годов генеральный штаб разработал очередной оперативно-стратегический план войны против Советского Союза. Цель наступательных операций состояла «в разгроме русской армии, дислоцировавшейся на Дальнем Востоке» и захвате советской территории, включая Забайкалье, Северный Сахалин и Камчатку. Одновременно японское командование форсировало подготовку Квантунской армии к походу на север. В результате проведенных мероприятий число дивизий в этой армии в 1940 году увеличилось с 9 до 11, крупных отрядов в пограничных укрепленных районах с – 8 до 13, авиаполков – с 18 до 22^[1072].

В обстановке тупика «странной войны» активизировала свою деятельность американская дипломатия. Руководство США решило не допустить поражения Англии и помочь ей, а также Франции, найти общий язык с Гитлером. 9 февраля 1940 года Ф. Рузвельт объявил, что он решил послать в Европу заместителя государственного секретаря С. Уэллеса как представителя нейтральной страны для переговоров с правительствами Германии, Италии, Франции и Англии в целях «выяснить мнение четырех правительств… о существующих возможностях заключения справедливого и прочного мира»^[1073].

Миссия Уэллеса в Европе продлилась более месяца – с 25 февраля по 30 марта 1940 года. Центральное место в ходе поездки заняли встречи с итальянскими лидерами – Муссолини и Чиано, которые до известной степени были заинтересованы в том, чтобы играть посредническую роль при урегулировании европейских дел и принять участие в подготовке нового сговора западных держав с фашистскими государствами^[1074].

Однако в ходе посещения Берлина Уэллес убедился, что германское руководство не намерено идти на какие-либо шаги к примирению. 1 марта 1940 года Риббентроп в беседе с американским госсекретарем заявил, что «Германия не желает иметь в Европе больше того, чего Соединенные Штаты добились в Западном полушарии посредством доктрины Монро»^[1075], подразумевая под этим цель Германии: «Европа для немцев». 9 июня того же года Гитлер в интервью американскому корреспонденту К. Виганду заявил: «Америка – американцам, Европа – европейцам. Эта двусторонняя основополагающая доктрина Монро… если она будет соблюдаться обеими сторонами, обеспечит не только длительный мир между Старым и Новым Светом, но послужит идеальной базой для мира во всем мире»^[1076]. Конечно, эти предложения Германии о разграничении интересов с США носили тактический характер и были обусловлены стремлением удержать американцев от вмешательства в борьбу за установление гегемонии в Европе.

7 марта 1940 года Уэллес прибыл во Францию, где идея «примирения» с Германией встретила поддержку. Французский премьер-министр Э. Даладье выразил готовность договориться с Италией и Германией, согласившись поделиться с Италией французскими владениями в Сомали, Тунисе, в районе Суэца, признать включение Судетской области и западной части Польши вместе с Данцигом в состав Германии, а взамен требовал восстановления Чехословакии и Польши^[1077].

Во время визита Уэллеса в Англию он убедился, что здесь в политических кругах существовала влиятельная группировка во главе с У. Черчиллем и А. Иденом, которая была против соглашения с Германией. В то же время многие члены английского правительства придерживались иной точки зрения. Так, премьер-министр Чемберлен и министр иностранных дел Галифакс высказались за компромисс с Германией^[1078].

Однако планы сторонников примирения Германии с западными демократиями и создания нового блока на антисоветской основе были далеки от реальности. Когда стало ясно, что подписание Советским Союзом мира с Финляндией 12 марта 1940 года лишило всяких оснований организацию антисоветского похода, Чемберлен заявил в палате общин, что он вынужден отказаться от отправки в Финляндию уже закончившей все приготовления стотысячной английской армии^[1079].

Таким образом, внешне нацистское руководство никак не реагировало на обращаемые к ней зимой 1939/40 годов призывы положить конец состоянию войны с западно-европейскими державами и включиться в антисоветские приготовления. Оно делала вид, что намерено неукоснительно соблюдать советско-германский пакт о ненападении. Но его истинное отношение к этому документу было иным. Еще ранее на проходившем 23 ноября 1939 года секретном совещании высшего командного состава вермахта Гитлер говорил: «Мы можем только тогда выступить против России, когда будем свободны на Западе… Остается фактом, что к настоящему времени русские вооруженные силы имеют малую боеспособность. Такое положение сохранится в ближайшие год или два»^[1080].