От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. | Нина Владимировна Васильева, Виталий Богданов, Виктор Гаврилов | страница 131 | we-believe-russia.ru

Естественно, что до достижения стратегических целей на Западе Гитлер и его окружение не афишировали своих антисоветских замыслов и тщательно скрывали намерение нарушить советско-германский пакт от своих итальянских и японских партнеров. Одновременно они стремились предотвратить сближение Италии и Японии с западными державами.

1 марта 1940 года английское командование, усилив морскую блокаду Германии, перекрыло поставки германского каменного угля в Италию через нейтральные порты Голландии. Нацистское правительство, чтобы теснее привязать к себе Италию, обязалось полностью удовлетворить ее потребности в угле, доставляя его через Австрию и Швейцарию. В Рим был направлен Риббентроп с посланием Муссолини от Гитлера, в котором сообщалось о том, что вскоре вермахт перейдет в наступление на Западе^[1081].

Ознакомившись с этим письмом, дуче не выразил желания поддержать наступление вермахта на западном фронте. Согласившись на предложение Гитлера о встрече, он намеревался убедить его не начинать наступления против Франции^[1082]. Однако, когда Советский Союз подписал договор о мире с Финляндией, в позиции Муссолини по отношению к германскому плану произошло изменение: договор обесценил его расчеты на участие в антисоветском походе, готовившемся ранее западными державами.

Встреча Гитлера и Муссолини состоялась 18 марта 1940 года в Бреннере, где фюрер снова сообщил о своей решимости разгромить Англию и Францию. Вместе с тем он не настаивал на немедленном согласии дуче объявить войну западным державам, а предлагал ему использовать вооруженные силы только после того, как вермахт одержит победы в решающих сражениях во Франции, чтобы сделать Италию «госпожой Средиземного моря»^[1083]. Такая перспектива вполне устраивала главаря итальянских фашистов. Гитлер, естественно, не открыл Муссолини своих антисоветских замыслов, но заверил его в том, что рассматривает советско-германский договор о ненападении как ограниченный по времени тактический маневр, который закончится, когда у него будут развязаны руки на Западе^[1084].

Последующие события окончательно убедили германское руководство, что Италия действительно выступит в качестве военного союзника Германии. В апреле 1940 года, получив известие об успешном начале оккупации вермахтом Дании и Норвегии, Муссолини в письме Гитлеру от 11 апреля выразил восхищение успешным завоеванием этих стран и сообщил о готовности итальянского флота к действиям в Средиземном море и об ускорении темпов подготовки других родов войск к боевым действиям^[1085].

Усилия правящих кругов западных держав в первой половине 1940 года по удержанию Италии от участия в войне оказались тщетными. На поступившие в первой половине мая призывы правительств США и Англии отказаться от вмешательства в войну Италия ответила решительным отказом^[1086].

Вторжение вермахта в страны Западной Европы способствовало консолидации вокруг Германии агрессивных стран. Победы над французской армией и, наконец, эвакуация английского экспедиционного корпуса из Дюнкерка заставили правящие круги Италии поторопиться с вступлением в войну. 9 мая 1940 года Муссолини сообщил Гитлеру, что итальянские военно-морские силы находятся в состоянии боевой готовности, а все остальные войска могут приступить к военным действиям в конце мая 1940 года^[1087].

10 июня 1940 года с балкона палаццо Венеция Муссолини торжественно объявил о вступлении Италии в войну против Великобритании и Франции. Он произнес речь, в которой декларировал цели этого акта и провозгласил преданность фашистской Италии Третьему рейху: «Мы вступаем в борьбу против плутократических реакционных западных демократий, всегда стоявших на пути осуществления наших целей… На памятной встрече в Берлине я заявил, что это соответствует законам фашистской этики – быть верным своим друзьям до гроба, до последних дней»^[1088]. Вклад Италии в победу над Францией был ничтожно мал. 32 дивизии не смогли сломить сопротивление противостоящих им шести французских дивизий. Тем не менее, не выиграв ни одного сражения, итальянцы получили возможность принять участие в решении судьбы Франции. 24 июня в Риме были подписаны условия перемирия между Италией и Францией, согласно которым Италия оккупировала лишь незначительную часть французской территории на юге страны. Что же касается претензий на Корсику, Тунис, Джибути, то они были отклонены германскими партнерами как несвоевременные^[1089].

Таким образом, к середине лета 1940 года Третий рейх, по существу, получил господство над всей Западной Европой.

Гитлер надеялся, что после поражения Франции британское правительство уступит нажиму Германии и пойдет на заключение с ней мира, благодаря чему Третий рейх избежит угрозы сражения на два фронта. Однако правительство У. Черчилля отвергло предложение о заключении компромиссного мира^[1090].

М. И. Майский в телеграмме в НКИД СССР от 3–4 июля 1940 года сообщил, что Черчилль пригласил его к себе и категорически опроверг слухи о возможности мирных переговоров с Германией. «Правительство совершенно единодушно в решимости вести войну до конца, – заявил Черчилль. – Судьба Парижа не может постигнуть Лондон. Лондон будет защищаться всеми средствами, имеющимися в распоряжении правительства и населения… Речь идет о жизни или смерти Англии и Британской империи… Основная задача, которую ставит себе британское правительство в настоящий момент, – это „выжить“ в течение ближайших трех месяцев. Там дальше видно будет, что делать и как поступать»^[1091].