Великая война. 1914–1918 - читать онлайн книгу. Автор: Джон Киган cтр.№ 41

6 сентября левый фланг армии фон Бюлова и правый фланг армии фон Хаузена закрепились на северной границе болот. Недавно сформированная армия Фоша занимала позиции на противоположной стороне. Жоффр приказал Фошу прикрывать фланг 5-й армии, которая пыталась отбросить 2-ю немецкую армию за Марну. Показательно, что Фош выполнил это распоряжение в наступательной манере. Оставив на месте центр и правый фланг своей армии, он отдал приказ наступать левым флангом 42-й дивизии, которую поддержали марокканцы и часть 9-го корпуса. 6 и 7 сентября они вели упорные бои, стремясь обойти болота с запада, а остальная армия и противостоящие им немцы устроили над разделявшей их топью артиллерийскую дуэль.

Бои на болотах грозили перейти в позиционное противостояние, но с этим не согласился фон Хаузен. Он проявил удивительную решительность. Считалось, что чрезмерная почтительность этого саксонского генерала по отношению к пруссакам Клюку и Бюлову, армии которых занимали позиции справа от него, а также благоговение перед кронпринцем, чьи подразделения находились слева, мешали Хаузену управлять своей армией без оглядки на соседей. 7 сентября он продемонстрировал независимость, опровергавшую оба этих утверждения. Хаузен пришел к выводу, что два дня ожесточенных боев усыпили бдительность противника, и решился на внезапную ночную атаку. 8 сентября при свете луны 32-я саксонская, 23-я резервная, 1-я и 2-я гвардейские дивизии ринулись через высохшие болота и штыками отбросили французов на 5 километров. 9-я армия дрогнула. В течение дня части Фоша на правом фланге отступили еще дальше, а на левом с трудом удерживали позиции.

Все эти события побудили Фоша написать легендарный черновик телеграммы: «В центре мы еле держимся, правый фланг отступает. Положение отчаянное. Я атакую» ^[204]. Вероятно, эта депеша так и не была отправлена, но генерал Фош действительно пошел в наступление. Более того, 9 сентября, использовав подкрепления, присланные Франше д'Эспере, и надеясь на скорое прибытие из Лотарингии 21-го корпуса, он сумел залатать бреши, пробитые непрекращающимися атаками Хаузена, а к концу дня даже организовал контратаку на краю правого фланга своей армии, хотя огромным успехом в этой ситуации могло считаться даже удержание позиций.

Тем временем на реке Урк тоже назревал кризис. 1-я армия Клюка теперь действовала в одиночку, отделенная от 2-й огромной брешью, — разрыв фронта составлял 65 километров, и в него, почти не встречая сопротивления, устремился к Марне Британский экспедиционный корпус, — но все еще была сильна и настроена наступать. Четыре ее корпуса по численности превосходили 6-ю армию Монури и, охватывая фланги французов с севера и юга, сохраняли шансы на окружение и разгром врага. Это безусловно могло переломить опасную ситуацию на стратегически важном правом фланге. Основные силы Клюка находились на севере — там 9-й корпус фон Кваста, поддерживаемый 3-м корпусом Арнима, был готов обрушиться на 61-ю резервную дивизию французов, смять ее фланг и зайти в тыл защитникам Парижа. Утром 9 сентября фон Кваст начал наступление. Противостояли ему только 1-я и 3-я кавалерийские дивизии французов. Артиллерия и пехота их поддержать не смогли. Французы в панике начали отступать. Преимущество в противостоянии на Марне, похоже, опять перешло на сторону немцев.

Такой была ситуация 9 сентября. Корпус фон Кваста не встречал сопротивления противника. Солдаты были воодушевлены успехом. Их манил Париж, до которого оставалось меньше 50 километров. Казалось, дорога к французской столице открыта и победа близка, но в два часа дня Квасту телефонировали из штаба Клюка. Он получил приказ остановить наступление. Затем последовала команда отходить. 1-я армия должна была отойти на север, к Марне, — причем не только 1-я армия, но и весь правый фланг фронта. Этого потребовала общая ситуация. План Шлифена — большое наступление, марш через всю Бельгию и север Франции и один сокрушительный удар, который должен был закончить войну на западном направлении до истечения 40 дней, — воплотить в жизнь не удалось. Он потерпел крах, и кто-то должен был это признать.

Дело тут не только в том, что враг оказывал ожесточенное сопротивление. Позиции 1, 2 и 3-й немецких армий беспристрастный военный специалист не мог не признать уязвимыми. Этим специалистом стал офицер Генерального штаба подполковник Рихард Хенч, в мирное время занимавший должность начальника его оперативного отдела, а во время войны ставший руководителем отдела разведки Ставки Верховного главнокомандующего. После войны историки союзных держав выражали удивление, что офицер в таком невысоком звании смог остановить реализацию грандиозного плана Шлифена, но еще в 1917 году Верховное командование Германии по требованию Хенча само провело расследование, чтобы выяснить допустимость его вмешательства. И действительно, полученные Хенчем полномочия даже сегодня выглядят удивительно широкими, особенно с учетом его происхождения, ведь этот штабной офицер был саксонцем, тогда как в армии доминировали выходцы из Пруссии. Более того, теперь он являлся представителем разведки, а в немецком Генштабе разведывательный отдел считали вспомогательным подразделением. Тем не менее Хенч пользовался уважением. Он блестяще закончил военную академию, имел авторитет у начальства, а с Мольтке и Бюловом его связывали неформальные отношения ^[205]. Таким образом, Хенч представляется наиболее подходящей фигурой на роль связного между Ставкой Верховного командования и правым флангом немецкой армии в тот момент, когда расстояние между ними увеличилось до 250 километров. Мольтке полагал, что не может позволить себе поездку, требующую столько времени, а имеющиеся средства связи считал неудовлетворительными и ненадежными. Поехать должен хорошо информированный начальник разведывательного отдела. К сожалению, письменного приказа Хенч от Мольтке не получил — неограниченные полномочия подполковника были подтверждены лишь устным распоряжением ^[206].

8 сентября в 11 часов утра Хенч в сопровождении капитанов Кеппена и Кохипа выехал из Люксембурга. Он побывал в штабах 5, 4 и 3-й армий и обсудил с их командующими сложившуюся ситуацию. Хенч пришел к выводу, что в отходе нет необходимости, за исключением, возможно, правого фланга 3-й армии. Тем не менее он радировал в Люксембург, что ситуация и перспективы для 3-й армии опасений не вызывают ^[207]. Вечером Хенч прибыл в штаб 2-й армии, но Бюлова там не застал — генерал был в войсках. Впрочем, вскоре командующий вернулся, и между ним и Хенчем состоялся разговор. При этом присутствовали два офицера штаба Бюлова и сопровождавшие Хенча Кеппен и Кохип. От результата этого разговора зависел исход кампании на Западном фронте. Говорил в основном Бюлов. Он исходил из того, что положение трудное. Между его правым флангом и левым флангом армии Клюка образовался большой разрыв, и туда вклинились части союзников. У противника есть два способа, чтобы этим воспользоваться. Неприятель может атаковать его правый фланг либо обрушиться на левый фланг 1-й армии, причем у французов и британцев есть оперативный простор. Последствия их наступления будут катастрофическими. Чтобы избежать этого, Бюлов предложил выровнять фронт — нужно планомерное концентрическое отступление ^[208]. Это означало отход с позиций, с которых немцы собирались идти штурмовать Париж, на рубежи за Марной. На этом совещание завершилось — ближе к полуночи. На следующее утро, 9 сентября, Хенч снова переговорил с офицерами штаба Бюлова (генерал опять отсутствовал) и решил отправиться в 1-ю армию. Он будет рекомендовать Клюку отступить. Только это позволит закрыть опасный разрыв. Хенч уехал. Пока он был в пути — до штаба 1-й армии предстояло проехать на автомобиле 80 километров, — Бюлов получил донесение авиаразведки. Летчик — лейтенант Бертхольд — докладывал, что в полосе между 1 и 2-й армиями по направлению к Марне четырьмя колоннами двигаются неприятельские войска, предположительно Британский экспедиционный корпус. Бюлов решил действовать. Он связался с Клюком и Хау-зеном, сообщил о полученном донесении и, сославшись на достигнутую с Хенчем договоренность, сказал, что начинает отход ^[209].