Ровесник СССР: Всюду Вселенную я объехал - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Силантьев cтр.№ 48

А на центральной столичной улице имени Хименеса де Кесады имеется «толкучка», где из-под полы продаются необработанные изумруды. Трудно определить, кто ими торгует – сами ли добытчики или перекупщики-спекулянты.

Как туда попадают камни? Рассказывают, что вход на разработки тщательно охраняется, а рабочие трудятся под строжайшим контролем надсмотрщиков. Добытчики выстраиваются в шеренгу и долбят гору тяжелыми длинными ломами. Сначала раскалывают твердую породу, затем повторным ударом лома отваливают отбитый кусок. С помощью струи воды смывается грязь. Надо иметь очень хорошее зрение, чтобы в кусках кристаллической породы разглядеть изумрудные жилы или горошины. Ломы изготавливают свыше 2 метров длиной, чтобы люди работали стоя во весь рост. Чуть нагнулся человек – значит, усмотрел изумруд. Надсмотрщик уже тут как тут, хватает его за руку. Но чаще бывает так, что труженики рудников месяцами долбят породу, высекая уступ за уступом, или, как говорят специалисты, ведут разработку «террасным» способом, который изобрели еще в древности местные индейцы, и ничего не находят.

Любопытно, что в наши дни, как и в старину, изумруды обрабатывают здесь вручную. Индейцы шлифовали камни месяцами, поскольку по твердости они не уступают кварцу. Современным ювелирам Колумбии помогает создавать чудеса не очень-то сложная техника – вращающийся круг с наплавленным шлифовальным составом. Все остальное зависит от искусства ювелира, который, заботясь о красоте камня, должен точно рассчитать количество граней. Ведь недаром изумруд оценивается не только по цвету и размеру, но и по качеству граней, от которых зависит «игра» камня.

Когда в ранний час мы отправились из Боготы на кофейные плантации, над городом висела грозовая туча. Была пора дождей, и путешествие, хотя и небольшое по расстоянию – километров семьдесят, грозило затянуться из-за размытых сельских дорог. В пелене дождя скрылись стеклянный небоскреб авиакомпании «Авинка», высотный отель «Богота-Хилтон», старинное здание колумбийской федерации кофепроизводителей. Ливень одинаково поливал как изумрудные, аккуратно подстриженные газоны фешенебельных вилл северной части города, так и убогие, словно в спешке сколоченные дома-лачуги южных пролетарских районов. Там во многих проулках не было ни тротуаров, ни мостовых, зато было предостаточно фабрик, мастерских и складов.

Чем ниже мы спускались с гор, тем реже становились облака, окутывавшие горные вершины. Сосновые рощи сменялись эвкалиптами, зелеными пастбищами, а затем показались и кофейные плантации. Они нежились в тепле на крутых горных склонах. Ровные ряды кофейных кустов расположились в тени высоких деревьев гуамо с раскидистыми кронами. Кофейное дерево весьма капризное. Оно не переносит ни заморозков, ни жгучих лучей солнца. Ему необходим равномерный теплый и влажный климат, который, кстати, наблюдается далеко не во всех тропических странах.

Мой провожатый сеньор Фернандо, представитель федерации, рассказывал в пути историю появления кофе в Колумбии. Его завезли в 1732 году из Мартиники с кофейных плантаций, принадлежавших французам. А на Мартинику кофе попало из Африки, точнее, из Эфиопии, считающейся его подлинной родиной. Колумбийцы ныне выращивают прототип знаменитого африканского сорта «арабика», который по-местному называют «борбон».

Нелегок труд крестьянина, выращивающего кофейное дерево и собирающего урожай вручную. Специалист кофейного производства доктор Рикардо Авилья подчеркнул в беседе со мной, что производство кофе едва ли будет когда-либо индустриализировано. «Механизация в нашей кофейной индустрии невозможна, – категорически заявил он. – Только благодаря ручному труду мы получаем высококачественный кофе».

Мы посетили плантации «Мисьонес» – довольно крупного предприятия, если сравнить его со многими тысячами мелких ферм, производителей кофе Колумбии. Вполне понятно, мелкие производители на клочке земли, порой в 2-3 гектара, полагаются лишь на свои руки да труд членов семьи, включая детей. Однако владельцы «Мисьонес» не внедряют механизацию по другим причинам. Рабочей силы в колумбийской деревне избыток. Десятки тысяч крестьян иммигрируют в города, безуспешно надеясь найти там работу и в результате пополняя лишь армию безработных.

На плантациях трудятся около 100 рабочих – мужчин и женщин. Но только 60 из них – постоянные рабочие, а остальные нанятые временно. В любое время их могут уволить. Рабочие должны три-четыре раза в год вручную с помощью мачете пропалывать плантации, очищая их от быстрорастущих сорняков, до трех раз в год вносить удобрения и почти круглый год собирать урожай. Труд вроде бы немудреный, но утомительный: из зерен, которыми покрывается кофейный куст на четвертый-пятый год после посадки, сборщики выбирают только красноватые зрелые, а остальные оставляют дозревать. Затем они несут полные корзины зерен приемщику, который строго оценивает их труд: чем больше попадается зеленых зерен кофе, тем ниже оплачивается работа сборщика.

Единственная подмога сборщикам – несколько десятков осликов, которые используются для перевозки мешков с кофе, собранных на отдаленных плантациях. Процесс обработки кофе, начиная от засыпки зерен в огромные чаны для ферментации и кончая сушкой, также осуществляют вручную. Лишь одна операция, лущение зерен, механизирована: установлена английская машина производства 1928 года.

Один из владельцев «Мисьонес» Педро Саенс угостил нас чашечкой кофе свежего урожая. Настой был очень крепким – такой кофе любят пить жители восточных районов страны. Его обычно подают без сахара, разливая в небольшие керамические чашки (стеклянные, тем более пластмассовые сосуды убивают аромат напитка, пояснил нам хозяин стола). «Кофе по-колумбийски» был вкусным, но каким-то особым ароматом и способом приготовления не отличался. Как это ни странно, производители лучшего в мире кофе не являются кофейными гурманами.

Понятно возмущение мелкого производителя, который бессилен противостоять спирали инфляции, захлестнувшей мир капитала. Директор отдела пропаганды федерации кофепроизводителей Педро Филипе заявил в беседе со мной: «Наш кофетеро – мелкий производитель – за месяц может стать богачом. А потом сидит без гроша в кармане, ожидая следующего урожая».

…Возвращались с земель «Мисьонес» под вечер. Небо над Боготой расчистилось от облаков. Сеньор Фернандо любопытствовал, понравилось ли путешествие на плантации. Конечно, европейцу в диковинку увидеть и склоны Кордильер, и кофейные кусты, и свисающие с них гроздья ягод, и то, как работники перебирают зернышко к зернышку уже обжаренный кофе, тот самый, что мы покупаем вразвес или в молотом виде в магазине.

Колумбийцы гордятся своей страной – землей прекрасного кофе. Их лучшие поэты написали в его честь восторженные гимны. Мой провожатый заметил, что чашечка кофе вдохновила Себастьяна Баха сочинить «Кантату о кофе». Правда, то была чашечка не колумбийского кофе. Ибо Бах закончил свою кантату как раз в том году, когда первые семена кофе были еще только брошены в благодатную землю Колумбии.

(Силантьев В. И. Пробужденная сельва. М.: Известия, 1983.)

Выдающийся бразильский архитектор Оскар Нимейер трудился в своей мастерской в Рио-де-Жанейро, расположенной в красивом доме, из окон которого виден золотистый пляж знаменитой Копакабаны. Нимейер человек среднего роста, спортивного сложения. Он предложил перед беседой посмотреть небольшой фильм о его творчестве, чтобы, как он сказал, «получить кое-какое представление».