Ошибка императора. Война - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Надыршин cтр.№ 31

– Сие, ваша светлость, только его императорскому величеству и известно. Нам-то откуда знать?

На этом разговор прекратился. Корабль продолжал не спеша двигаться вперёд. Корнилов опять попросил трубу и стал осматривать окрестности. Несколько в стороне от набережной он увидел небольшой причал, от которого только что отошёл пароход и, отчаянно дымя, направился в сторону «Громоносца».

Когда дистанция между кораблями сократилась до трёх-четырёх кабельтов ^[38], «Громоносец» совсем сбросил ход и, отработав назад для погашения инерции, остановился. Чавканье колёс затихло. Наступила непривычная тишина. На правом борту заскрипели блоки – матросы спустили трап.

Вскоре подошёл пароход, им оказался прикомандированный в прошлом году к российскому посольству военный пароходо-фрегат «Грозный». Из его рулевой рубки послышалась команда:

– Полный назад, право руля.

Паровая машина «Грозного» послушно закрутила колёса в обратную сторону. Корабль дал задний ход и остановился. И тут же с его борта вылетел столб белого дыма, а вслед раздался грохот холостого выстрела из 68-фунтовой карронады ^[39]. «Грозный» приветствовал соотечественников.

Ещё не полностью развеялся дым, как от парохода отчалила гичка ^[40]; взметнулись вёсла, и через несколько минут шлюпка вначале мягко уткнулась носом в борт «Громоносца», затем бочком-бочком прилепилась к трапу. По нему легко взбежал поверенный в делах российского посольства статский советник Александр Озеров, за ним, не так быстро, осторожно, одной рукой придерживая феску чёрного цвета, а другой держась за канатное ограждение трапа, – переводчик грек Аргиропуло.

Матрос багром оттолкнулся от борта «Громоносца», и гичка поспешила обратно.

Оба корабля продолжили своё движение в сторону Топхане ^[41] – ближайшего предместья Константинополя. По обеим сторонам можно было наблюдать берега, вдоль которых стояли добротные дома, больше похожие на дворцы. Чуть дальше за ними, как бы второй линией, были видны понатыканные на окрестных пригорках прилепившиеся друг к другу дома турецких деревень: низкие, неопрятные, издали больше похожие на развалины, нежели на деревенские жилища. И всё вместе это создавало иллюзию гармонии, ставило всё на свои места: здесь – богатые, там – бедные. Проплывающий мимо ландшафт дополняли пики величественных минаретов, придающие этой земной несправедливости строгость и благоговение.

Вдоль берега, совсем близко, извиваясь лентой, пролегала дорога, по которой двигались люди и повозки. Казалось, протяни с борта корабля руку – и схватишь маленького турчонка, бросающего камешки в море.

Наконец по курсу показались холмы и минареты Константинополя. Встречные потоки морей, несмотря на отсутствие парусов, заставили оба парохода чертить нужные галсы, выискивая более лёгкое сопротивление течения. И таким образом, приближаясь то к Европе, то к Азии, пассажиры на каждом повороте находили на берегах какое-нибудь селение, заполненное людьми, или развалины многочисленных древних крепостей.

Сам Константинополь, до середины XV века столица Византийской империи, разбросан по обеим сторонам Босфорского пролива и состоит из нескольких городских частей, а те, в свою очередь, делятся на множество кварталов.

Уже несколько веков в этом огромном тесном городе живут четыре народа, но вместо того чтобы сблизиться между собой, они все более и более отдаляются один от другого и набожно передают из поколения в поколение свою взаимную неприязнь. Странное и любопытное явление: турки, греки, армяне и евреи почти никогда не живут в одном квартале, не имеют тесных сношений между собой, кроме торговых сделок. И вот парадокс… опытные торговцы, турки как-то находят общий язык с евреями и армянами, наделёнными от природы способностями к торговле. Греки тоже не промах, но прошлое своё помнят, а потому своё место знают…

Перечисление кварталов – дело утомительное, и мы в целях экономии времени подробности топонимики и древнего уклада старинного города пропустим. Нас интересует пока один квартал – Топхане.

Пристань в Топхане – самая большая и многолюдная. Она представляет собой картину непрестанного движения, и здесь можно увидеть лица многих национальностей и костюмы разного цвета. И днём, и ночью на пристани и рядом с ней пришвартовываются легкие лодки и более крупные галиоты ^[42], готовые в любую минуту пуститься на прогулку по принципу «куда прикажете». Их владельцы, суетливые и словоохотливые греки, степенные и важные турки, всегда спорят между собой за пассажиров, но, надо отдать должное, коль спор затягивается, спорщики прекращают распри и дают пассажиру возможность самостоятельно выбрать себе судно.

В перерывах между поездками, отвлекаясь только на совершение намаза, владельцы лодок часами пьют крепкий кофе, не менее крепкий чай и потягивают длинные трехаршинные жасминные чубуки; на пристани в это время витает дурманящий запах кофе, смешанный с тонким ароматом турецкого табака. Иногда в этот кофейно-табачный аромат вливается запах дыма от небольших мангалов, на которых жарят свежую, только что пойманную рыбу и креветки, реже – мясо баранины.

Над пристанью всегда стоит шум-гам и слышны выкрики зазывал. Константинополь многих засасывает в свои объятья…

Совсем недалеко от этой шумной пристани располагалось напоминающее дворец здание русского посольства.

«Громоносец» первым пошёл на швартовку. Не дойдя с полкабельтова, он дал длинный протяжный приветственный гудок.

Делегацию ждали. Толпа на пристани, а это в основном были греки, болгары, сербы, жившие в турецкой столице, заорала, замахала руками, с явным удовольствием приветствуя русский корабль.

Несколько поодаль от этой разношерстной толпы стояла группа из трёх турецких чиновников и, судя по халатам, не первой руки. Они не кричали и уж, конечно, не размахивали радостно руками.

С бака «Громоносца» на причал полетел линь. Портовые матросы потянули его и вытащили швартовый канат, который тут же закрепили на причальную тумбу.

Стоя на юте, Меншиков, Корнилов, Непокойчицкий и Озеров с удовольствием разглядывали ликующую толпу. Чуть поодаль от начальства, облокотившись на леер, стоял грек-переводчик.

Озеров с любопытством смотрел на берег, что ему редко приходилось делать, и параллельно докладывал светлейшему князю обстановку, царившую в последнее время в столице и во дворце султана.

Неожиданно он с удивлением произнёс:

– Однако, ваша светлость, ни верховного визиря, ни его министра по иностранным делам Фуада Эфенди, ни других важных лиц что-то не видно на причале. Странно… Договаривались же с Фуадом… Этот министр – личность опасная. Нас, русских, не любит, к французам тянется. Сильно будет мешать нам в переговорах. У них там, ваша светлость, в правительстве закулисная борьба между собой. Великий визирь Дамат Мехмед Али-паша держит сторону англичан, а Фуад Эфенди предпочитает, как я уже сказал, французов. Так что мы им как кость в горле, вот и не рады они нам.