Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории - читать онлайн книгу. Автор: Уильям М. Макговерн cтр.№ 118

Из описания, данного готским автором, некоторым людям может показаться, что внешность гуннов была совершенно монголоидной. Это определенно ошибка. Своей безволосостью они были обязаны не расовой принадлежности, как иногда считают (разве мы не знаем, что в Китае гунны были волосатыми?), а именно практике шрамирования, что и подчеркивает Иордан. Эта мысль подтверждается тем, что классические авторы, описывая гуннов так же, как и Иордан, отмечают, что у гуннов были волосатые ноги.

Весьма вероятно, что из-за долгого пребывания на Дальнем Востоке и частых браков с китайцами и другими монголоидными народами гунны действительно имели определенную долю монголоидной крови, достаточную, чтобы поразить готов и римлян своим странным внешним обликом, но они были далеко не чистыми монголоидами. Даже когда гунны жили в Монголии, доля монголоидных черт должна была скорее уменьшаться, а не увеличиваться в результате их смешения с индоевропейцами аланами, а также с различными финно-угорскими народами. Кстати, этот вывод подтверждается скелетным материалом, обнаруженным при раскопках гуннских могил в Венгрии и других частях Европы. Судя по этому материалу, гуннские захватчики IV и V вв. в расовом отношении представляли собой очень смешанную группу, в которой монгольский элемент был лишь одним из многих.

Из описания поведения и обычаев гуннов, которое дает Аммиан Марцеллин, очевидно, что они сохранили свою кочевую культуру почти без изменений. «Гунны не пашут землю, и ни один из них даже не держал в руках плуга. У них нет постоянных домов, они, как бездомные, не признающие власти бродяги, постоянно странствуют на своих повозках, которые на самом деле и являются их домами… Они не живут в настоящих домах под крышей, считая их похожими на гробницы. Не встретишь у них и хижин, крытых соломой. И в доме и вне дома они носят одежду изо льна или из сшитых вместе шкур полевых грызунов. Надев один раз такую тунику, они не меняют ее, пока она не истлеет от носки и не порвется на куски. На головах у них круглые шапки, свои волосатые ноги прикрывают козьими шкурами [здесь, очевидно, имеются в виду штаны], а их обувь, совсем не приспособленная для длительного хождения, настолько неуклюжа, что не дает им нормально ходить.

По этой причине они плохо подходят для пехоты, но, с другой стороны, они почти не расстаются со своими лошадьми, которые некрасивы, но выносливы, и гунны часто сидят на них, как женщины. По правде сказать, они могут не слезать с лошади и день, и ночь. Сидя на лошади, они покупают и продают, едят и пьют, склонившись к шее своих скакунов, и даже спят на ней. На них же они совещаются и принимают решения».

Когда в 375 г. гунны впервые вторглись на территорию готов, остготским королевством еще правил Германарих (Эрманарих) – тот самый король, при котором остготы стали господствующим народом в Юго-Восточной Европе. Однако к тому времени Германарих был уже очень стар и совершенно не способен заниматься новой опасностью, внезапно замаячившей на востоке. После того как в ходе первых же боев его отряды потерпели поражение, он впал в отчаяние. Не желая быть свидетелем разрушения созданной им империи, Германарих совершил самоубийство.

После смерти Германариха остготы выбрали своим правителем человека по имени Витимир. В течение нескольких месяцев он ожесточенно сражался против объединенных сил гуннов и недавно покоренных ими аланов. Слабая поли тическая организация, характерная для гуннов этого периода, подтверждается тем, что Витимир, пообещав заплатить много денег, сумел обеспечить себе содействие нескольких мелких гуннских групп в борьбе против основной гуннской армии. Однако в конечном итоге это содействие не дало результата, и еще до конца года Витимир потерпел поражение и был убит.

После этой катастрофы часть остготов под предводительством сына великого Германариха, Гунимунда, подчинилась власти гуннов и в течение многих лет оставалась полуавтономной группой внутри огромной гуннской конфедерации. Однако довольно большая часть остготов, не желая подчиняться и принимать эту унизительную зависимость, готовилась бежать на запад к своим соседям и родственникам-вестготам. Эта часть выбрала своим номинальным правителем Видерика (Видериха), но, поскольку он был еще ребенком, реальная власть перешла в руки двух его опекунов – Алатея и Сафракса.

Внезапное появление охваченных паникой беженцев показало вестготам и их королю Атанариху, что в скором времени им тоже предстоит подвергнуться нападению гуннов. Атанарих преисполнился решимости не дать им застать себя врасплох. Он разбил лагерь на берегу реки Днестр, служившей восточной границей вестготского королевства, и расположил свою армию в боевом порядке, чтобы предотвратить любую попытку гуннов переправиться через реку. Однако гунны быстро распознали его стратегию и вместо того, чтобы атаковать напрямую, перешли Днестр на много миль выше того места, где их ждали готы, а затем неожиданно атаковали их с тыла.

Атанарих оторопел от неожиданного нападения гуннов, и, потеряв огромное число людей, он и его подданные вынуждены были бежать и прятаться в лесистых горах Трансильвании, спасая свою жизнь. Сначала гунны преследовали их, но недолго, поскольку, груженные добычей, не могли двигаться быстро, и в конце концов они прекратили преследование. В течение некоторого времени гунны не предпринимали новых нападений на готов и их соседей, но к тому времени все они были так напуганы, что большая часть считала единственным шансом надолго обезопасить себя от этого гуннского кошмара бегство за Дунай. Иными словами, они считали, что им нужно искать убежище на территории Римской империи. Эта империя долгое время противостояла многочисленным нападениям готов, и им казалось, что только она является тем государством, которое не дрогнет под напором гуннов. Оставался один вопрос: позволят ли власти Рима большому количеству готов поселиться в границах империи.

Сам Атанарих был слишком горд, чтобы просить убежища у Рима, поэтому он с небольшой группой соратников решил остаться в горах Трансильвании. Но большая часть вестготов, особенно тех, кто тяготел к христианству и, следовательно, чувствовал некоторую общность с греко-римским миром, под предводительством одного из вождей по имени Фритигерн (Фритикерн) собрались на берегу Дуная и попросили, чтобы им разрешили поселиться где-нибудь на территории Римской империи. Считается, что этих потенциальных беженцев было не менее 200 тысяч, если считать только мужчин боеспособного возраста, за которыми, безусловно, шли старики, женщины и дети.

К императору Валенту, который правил восточной частью Римской империи, были немедленно отправлены гонцы, чтобы спросить, как следует поступить. После достаточно долгого обсуждения на императорском совете было решено позволить готам селиться в империи, и уже очень скоро практически все вестготы переправились на другую сторону Дуная.

Если бы с этими иммигрантами обошлись разумно и гуманно, возможно, они придали бы новых сил Римской империи, страдавшей от убыли населения и нуждавшейся как в воинах для своих армий, так и в рабочих руках для обработки обезлюдевших сельскохозяйственных земель вблизи границы. Однако, к несчастью, власть над готскими иммигрантами оказалась в руках двух местных военачальников, которые были нечисты на руку и использовали свое положение, чтобы сколотить себе состояние. Беженцам не предоставили никакого продовольствия, а когда они требовали еды, продукты им продавали по астрономическим ценам. Чтобы обеспечить себе достаточное для выживания количество пищи, многим готам приходилось продавать себя и своих детей в рабство. Римские воины тоже были не прочь последовать примеру своих командиров и, пользуясь ситуацией, заставляли гордых готов во избежание голода продавать своих жен, дочерей, а иногда и миловидных сыновей.