1918 год: Расстрелянное лето - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Тюрин cтр.№ 39

Больше не слушая его, я спрятал кольт сзади, за ремень. Не понимая, что я собираюсь делать, чекист сразу замолчал, затем бросил быстрый взгляд на лежащий на кровати револьвер, но наткнувшись глазами на мою ехидную усмешку, не сумел сдержать порыва клокотавшей в нем ярости и бросился на меня.

Перед тем как умереть, чекист еще несколько минут хрипел и дергался всем телом, не желая расставаться с жизнью. Когда его тело дернулось в агонии в последний раз и застыло, я наклонился и вытащил из нагрудного кармана гимнастерки удостоверение. Внимательно прочитал, а затем кинул на пол, после чего вышел из дома.

Я понимал, что убийство четырех сотрудников ЧК вызовет целый ряд чрезвычайных мер со стороны властей. Мне сейчас было просто необходимо где-то найти приют на пару суток, причем не в гостинице, в которых проверять постояльцев будут в первую очередь, а в частном секторе, и избавиться от заплечного мешка, который выдавал во мне приезжего. Теперь идя по улице, я пытался вычислить человека, который своим внешним видом дал бы понять, что он тот, кто мне нужен. Быстро пересек большую площадь, от которой во все стороны тянулись улицы с телеграфными столбами, прошел между стоящим на ней кафедральным собором и гостиницей и углубился в район частных жилых домов. Людей на улицах было относительно мало, да и те куда-то спешили с деловым видом, зато видел парочку рабочих патрулей и отряд маршировавших с винтовками матросов. Я не знал, что на пристани Царицына сейчас стояли два корабля Волжской флотилии и несколько речных судов, приспособленных под военные нужды. Время уходило, а я все никак не мог найти нужный мне типаж. Дойдя до перекрестка, я увидел, что возле афишной тумбы собралась небольшая толпа. Уже хотел подойти, но стоило мне заметить подходивший к людям вооруженный патруль, как сразу перешел на другую сторону улицы. Только теперь мне стало понятно, что это не совсем улица, а нечто вроде бульвара, да и прохожих здесь было намного больше. К некоторому моему удивлению, кроме мужчин в фуражках со звездочками и женщин в красных косынках были видны котелки и шляпки с цветами. Хотя эти люди прогуливались, но было видно, что они шли настороженно, косясь с опаской на идущих пролетариев. Здесь не было разносчиков, расхваливавших свой товар, и мальчишек-газетчиков, зато вместо них то тут, то там стояли разбитные торговки и хмурые мужички, торговавшие семечками, табаком-самосадом и сушеной рыбой. Народ изредка останавливался, покупал и шел дальше. Я шел среди идущих горожан, пока не услышал интересной для себя фразы:

– Ты, Фроська, никто, а я был помощником начальника станции!

Торговка, худая как вобла, засмеялась:

– Вот именно, Фима! Ты бывший, а я теперича гражданка свободной России!

– Свобода! Тебе самой не смешно?! – после этой фразы стало понятно, что гражданин еврей, догадаться об этом по его классической внешности не составило труда, прилично пьян. – Какая это свобода, когда твоего сына какие-то сволочи убивают на улице! Вот ты мне скажи…

– Все-все! Иди, Фима, – уже испуганно заговорила торговка. – Не продам я больше тебе самогонки. И не подходи даже! Ты еще за ту бутылку не рассчитался. Уходи! Семен, проводи бывшего!

К ним уже подошел дюжий мужик с серьезным лицом и здоровыми кулаками. Прямо вышибала уличный. Я думал, он сразу его в кулаки возьмет, но тот стал даже с какой-то виноватой ноткой в голосе уговаривать Фиму уйти.

– Слушай, Фима, по-божески прошу, уйди, не расстраивай торговлю. Ну, сколько уже можно! Я понимаю, что у тебя большое горе, но сколько можно пить? Все, иди, иди домой.

После его слов Фима сник, стал как-то меньше ростом, потом повернулся и медленно пошел по улице, шаркая ногами. Горожане, проходя мимо, бросали на него кто жалостливые, кто любопытные взгляды. Бывший заместитель помощника начальника станции меня серьезно заинтересовал. Причем по трем причинам. Во-первых, он имел какое-то отношение к железной дороге, а значит, у него могли там остаться знакомые, во-вторых, был местным, а значит, должен иметь жилплощадь, а в-третьих, он был пьяницей, поэтому с ним можно легко сойтись. Некоторое время я шел за ним, потом догнал его и спросил:

– Вы не подскажете, где тут можно дать телеграмму?

Мужчина остановился, и только тут я увидел на его глазах слезы.

– Извините меня, ради бога. У вас, наверно, горе. Извините, не знал, – изобразил я смятение и растерянность.

– Нет. Со мной… все хорошо. Вы… что-то спросили?

– Еще раз извините меня. Я пойду.

– Погодите. Пожалуйста. Вы что-то хотели узнать?

Было видно, что мужчина находится в той степени подпития, когда хочется поговорить, излить свое горе или поделиться радостью.

– Я хотел узнать, где здесь можно дать телеграмму?

– Телеграмму? Вы счастливый человек, раз шлете телеграммы. У вас есть близкие люди. Любимая девушка или родители? – не дождавшись ответа на свой вопрос, он, видимо, понял, что проявил излишний интерес. – Извините меня. Я сейчас несколько не в себе. Вам надо на Воронежскую улицу. Дом Мишнина. Там находится почтово-телеграфная контора.

– Большое вам спасибо. Если вы еще укажете направление…

– Идемте. Я там недалеко живу. Вернее, меня туда переселила новая власть, – это было сказано с ядовитым смешком. – Извините меня, но я вынужден спросить: вы из большевиков?

– Нет. И вообще, я здесь проездом. Хочу дать телеграмму, что скоро приеду.

– Вы выглядите интеллигентным человеком. Чиновник или преподавали? – с пьяной откровенностью спросил бывший железнодорожник.

– Нет. Я часовщик. Мне только и надо, что сесть на поезд и уехать в Москву к своей невесте.

– К невесте? Я вам завидую, молодой человек, от всей души. Вы извините старого еврея за его излишнее многословие. Вы пьете?

– Скорее – нет, чем – да. Но…

– Погодите! Вы сказали, что здесь проездом? Собираетесь уехать в Москву?

– Да, я вам так сказал.

– Вы уже где-то остановились?

– Нет. В гостинице дорого. Думал, на вокзале…

– Если хотите, можете переночевать у меня, вот только с продуктами… Извините. Ничем не могу угостить.

– Не волнуйтесь. У меня с собой кое-что есть. Еще есть немного спирта.

Услышав про алкоголь, собеседник сразу оживился и даже ускорил шаг.

– Позвольте представиться. Ефим Маркович Бронштейн.

– Вадим.

– Все, Вадим. Никаких возражений от вас не принимаю. Переночуете у меня. И вот еще что. Я попробую вам помочь сесть на поезд.

– Вы?! – я сделал удивленное лицо.

– Да, я! Что вы так удивились?! Это сейчас вы видите неопрятного и пьяного пожилого еврея, а еще полтора года тому назад я был уважаемым человеком, помощником начальника станции!

На нас постоянно оглядывались из-за громких выкриков пьяного Бронштейна, и поэтому я решил поменять тему: