Белорусские земли в советско-польских отношениях - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Короткова cтр.№ 24

Конфликт белорусских коммунистов с фактически правившим в Белоруссии командованием Западного фронта, безусловно имевшим в условиях постоянной военной угрозы больший вес для Москвы, а также подозрения руководителей ССРБ в национализме подтолкнули центр к корректировке своей позиции относительно того, как должны выглядеть буферные республики на бывшей территории Великого княжества Литовского. К тому же Иоффе сигнализировал из Минска, что границы Белоруссии в пределах Минской и Гродненской губерний, полностью совпадают с волей населения Белоруссии, поэтому никаких территориальных споров между ССРБ и РСФСР нет, зато важную проблему представляли собой спорные между Белоруссией и Польшей Бельский и Белостокский уезды Гродненской губернии. При этом он ссылался на опасения польских коммунистов, что продвижение частей Красной армии на польскую территорию или на территорию, на которую претендует польское правительство, может создать casus belli.

Другой непростой проблемой, с которой столкнулась Москва после создания ССРБ, стало национальное размежевание в Гродненской губернии между Белорусской и Литовской советскими республиками. В декабре 1918 г. части Красной армии, двигаясь вслед за уходившими в Германию немецкими войсками, заняли Гродненскую и Виленскую губернии. Повсеместно стали создаваться советские органы власти. Нелегальное временное революционное правительство Литвы, созданное в Вильно еще 8 декабря 1918 г., 16 декабря издало манифест о провозглашении советской власти в Литве и Западной Белоруссии.

Польское население Литвы и Белоруссии создало систему самообороны – Комитет защиты восточных окраин (польск. Komitet obrony kresów (КОК), который обратился за помощью к Варшаве. Это позволило Пилсудскому обосновать его экспансионистские планы лозунгом защиты поляков. 21 декабря в Вильне местные поляки создали Временную комиссию управления округом Северной Литвы, что, естественно, вызвало негативную реакцию как просоветских, так и националистических литовских властей. Для Варшавы этот шаг стал политическим прикрытием захвата Вильно: такой приказ войска получили еще 19 декабря. 1 января 1919 г. отряды польской самообороны установили контроль над ним. Однако уже 5 января в город вошли части Псковской дивизии Красной армии.

Представитель НКИД РСФСР Д.Ю. Гопнер, прибывший в Вильну 7 января, писал в Москву, что население, причем «не только трудовое», встретило Красную армию «восторженно», красноармейцы Псковской дивизии вели себя образцово, пьянства и мародерства, в отличие от других фронтов, практически не было. Опасения правительства советской Литвы относительно враждебного отношения населения к русским полкам Красной армии Гопнер считал преувеличенными. Напротив, по его наблюдениям, и отношение населения к русским солдатам, и поведение последних в городе было прекрасным. Вильняне были настроены по отношению к красноармейцам настолько дружелюбно, что осадное положение было снято уже 11 января.

Литовские коммунисты практически сразу поставили вопрос о границах между Литовской и Белорусской советскими республиками. Гопнер передал их позицию в телеграмме Чичерину от 3 января 1919 г. По Сувалкской губернии он не предвидел никаких сложностей: Августовский и Сувалкский уезды литовцы были согласны отдать Польше. Спорным, таким образом, был лишь Сейнский уезд, где, по литовским данным, треть населения составляли поляки. Что касается Белоруссии, то сами литовцы считали, что в Виленской губернии Дисненский уезд следует передать в Минскую губернию, а Вилейский – в Витебскую. Ошмяны также вызывали сомнения в силу своего тяготения к Минску. Гопнер просил разъяснений только по Сокольскому и Бельскому уездам Гродненской губернии: центр требовал их «удержать за литовцами, несмотря на польское в них население, но Гродненская-то губерния отнесена к Белоруссии. Как понять?».

Литовские коммунисты не соглашались с решением гродненской проблемы в пользу Белоруссии. Представитель советского литовского правительства Норвид прямо заявил Чичерину в ходе их встречи, что Литва «самым решительным образом» претендует на Гродненскую губернию или, по крайней мере, на значительную ее часть, как населенную литовцами и экономически тяготеющую к Литве. Литовская республика, даже в преходящем и формальном виде, будет областью с известным внутренним единством и, по словам литовских коммунистов, не сможет обойтись без связи Вильно с Гродно.

Несомненно, просигнализированная Гопнером территориальная проблема стала одним из весомых аргументов в пользу объединения советских Белоруссии и Литвы.

Вопрос о судьбе Гродненской губернии стал одним из тех, который предполагалось рассмотреть на конференции, посвященной разрешению территориальных споров. Как уже отмечалось выше, перед отъездом Иоффе в Минск НКИД планировал созыв такой конференции литовских, латышских, белорусских и украинских коммунистов. Белорусское руководство предлагало созвать ее в Минске, а не в Москве, как планировалось поначалу. Иоффе считал, что место работы этой комиссии безразлично, но следует ее созвать как можно скорее, пригласив туда и представителей польских коммунистов, так как спор с Польшей – это самый важный вопрос. Но при этом следовало иметь в виду, что между Россией и Белоруссией нет спорных областей, что претензии «нынешнего правительства Белоруссии вовсе не соответствуют воле населения, которое вполне согласно с известным решением ЦК РКП».

Чичерин соглашался стать посредником в разрешении территориального спора. Он отметил в связи с этим, что его предложение относится к конференции, которую НКИД созовет в Москве после того, как ему будут представлены территориальные требования. Но эти требования, подчеркивал нарком, следовало подкрепить серьезными аргументами, и вообще этот вопрос следовало рассмотреть серьезно, с учетом постановлений местных Советов. Что касается уменьшения Белоруссии на три четверти, то, хотя Чичерин и согласился с аргументами о необходимости борьбы с национализмом и сепаратизмом, но считал, что нужно было найти какой-то компромисс.

Иоффе решительно настаивал на правильности отторжения от ССРБ трех губерний: 29 января 1919 г. он сообщал председателю ЦИК Свердлову и Чичерину, что «на месте убедился, что неуклонное проведение известного решения ЦК совершенно необходимо», и потому следует «с наибольшей твердостью» отвергнуть все домогательства областников. Соображения же Чичерина, теоретически совершенно правильные, на практике воплощать в жизнь «ввиду настроения здешних центров прямо опасно». Менять решение по поводу отторжения областей от Белоруссии не следует, «помимо всего прочего также и потому, что, в конце концов, все это серьезно подрывает авторитет ЦК».

30 января от Свердлова на имя председателя правительства ССРБ Жилуновича пришла телеграмма следующего содержания: «Делегатам ЦБ самым решительным образом отказано в отмене решения Цека, подтверждаю: Витебская, Смоленская, Могилевская губернии отходят, остаются в Белоруссии две губернии – Минская, Гродненская. Добавляю решение Цека провести на съезде Белоруссии объединение с Литвою… В Могилеве линия Цека пройдет несомненно. В Витебске тоже, Смоленск под сомнением, но подчинение будет безусловным, как и на съезде в Минске…»

В тот же день Иоффе прислал в центр еще один доклад с разъяснением своей позиции, где вновь настаивал на объединении двух республик: Иоффе оговаривался, что никогда не был сторонником такого решения, и даже, как это было известно Чичерину, на заседании ЦК выступал против него, но в Минске ему пришлось убедиться в том, что обе части белорусского правительства (областники и белорусские коммунисты. – Д. К) настроены одинаково опасно. Поэтому ни в коем случае нельзя им дать почувствовать себя «настоящим правительством настоящей республики». Территорию лучше не увеличивать, так как «чем больше будут размеры территории, тем больше также станут размеры их собственного величия в их собственных глазах. Поэтому, хотя принципиально Вы совершенно правы, но на практике приходится особенно стараться избегать тех опасностей, которые создаются при проведении в жизнь этой, быть может, все же не совсем удачной политики создания буферных государств».