Белорусские земли в советско-польских отношениях - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Короткова cтр.№ 29

Дмовский обращал внимание на то, что изолированная от западных союзников Россия вполне может вступить в союз с Германией, что было бы уже реальной угрозой самому существованию Польского государства. При разработке своей политической программы лидер национальных демократов учитывал следующие моменты: готовность западных держав поддержать сильную Польшу в качестве «контролера» Германии, все еще представляющей собой угрозу, особенно для Франции, слабость России в дипломатических играх Антанты, отсутствие гарантий, что Россия, независимо от того, кому достанется власть, не сблизится с Германией, наконец, мнение Запада о неготовности Украины и Литвы к созданию самостоятельных стабильных государств. Все это, по мнению Дмовского, скорее склонило бы Запад к принятию его инкорпоративной концепции.

Федеративная концепция не могла пройти, по его мнению, еще и потому, что для ее осуществления в данных странах у Польши просто не было союзников. Поэтому Дмовский предлагал такую границу с Россией, при которой земли первого раздела и большинство земель второго раздела Речи Посполитой оставались вне польских территорий. При этом он, как и Пилсудский, считал, что город Вильна безусловно должен принадлежать Польше. Защищаясь от нападок как представителей начальника государства в польской делегации на мирной конференции, так и собственной «кресово-помещичьей фронды», он выдвинул характерный и очень убедительный аргумент: «Разумеется, хорошо бы все получить, но нельзя. Не будем совершать той же ошибки, которая погубила Российское государство. Отличительной чертой Российского государства было то, что у него был сильный аппетит, но слабый желудок. Оно много захватило, будучи не в состоянии этого переварить. Я знаю, что у нас большой аппетит, но мы все-таки западный народ и сможем придержать собственные аппетиты. Это надо сделать, иначе мы создадим для будущих поколений такую родину, которой они не выдержат, как не выдержали русские России».

Общей целью и для Ю. Пилсудского, и для Р. Дмовского, и для И. Падеревского была сильная Польша. Полярное противопоставление федералистской концепции Пилсудского и инкорпоративной Дмовского было следствием только заострения позиций во время дискуссии. На самом деле они взаимоисключающими не были, и Пилсудский был готов отказаться от идеи федерации ради соглашения с Дмовским. Федерация была для пилсудчиков только лучшим орудием, которое к тому же защитило бы и от того, чего опасался и Дмовский, – преобладания в государстве не-польского элемента.

Федерация давала возможность с наименьшими проблемами решить вопрос территорий с белорусским населением. Сам Дмовский видел тут слабое место собственной концепции: он требовал включения в состав Польши земель с компактно проживающим непольским населением, тем самым не только ослабляя силу собственной аргументации перед западными союзниками, но и уменьшая основной, с его точки зрения, показатель – процентное преобладание польского элемента в будущем государстве. Однако белорусские земли (западная и центральная части) были, по его мнению, необходимы с геополитической точки зрения: «Если мы хотим владеть с одной стороны Вильной, а с другой – Галицией, то не можем допустить, чтобы чужие территории вклинивались в наши вплоть до Буга». Кроме того, Дмовский был уверен в том, что католическое в большинстве западнобелорусское население будет легко ассимилировано, войдя в состав Польского государства. В итоге 2 марта 1919 г. ПНК поддержал позицию Р. Дмовского.

Современные российские историки придерживаются мнения, что конфликт Советской России с Польшей из-за литовско-белорусских земель был неизбежен. Чтобы иметь возможность вести самостоятельную политику на международной арене, а не быть лишь номинальным образованием (а именно к этому стремились польские лидеры), нужно было обеспечить достаточно значительные территориальные приращения. Восточное направление было в этом смысле предпочтительным еще и потому, что Антанта, надеясь на победу «белой» России, оставила вопрос о восточной границе Польши открытым. Тем не менее прямо объявить о присоединении этих земель к Польше было бы невыгодно. Европейское общественное мнение трактовало бы такой акт однозначно как агрессию. Федеративный проект позволял «сохранить лицо», поскольку в этом случае польское наступление было бы воспринято как агрессия только сторонниками большевиков и белых.

У федеративной концепции, однако, были и серьезные недочеты: для нее не было партнеров на востоке, не было и достаточной поддержки общественного мнения в самой Польше.

В сложившихся в начале 1919 г. военно-политических условиях и вследствие изначальной слабости и непопулярности Рады ВНР в белорусском обществе самостоятельные акции для нее были по-прежнему невозможны. Речь могла идти исключительно об изменении политической ориентации. Естественным союзником, в силу такой же пронемецкой ориентации в прошлом и во многом сходной общей ситуации, для белорусов была Тариба – националистическое правительство Литвы. Уже в ноябре 1918 г. были достигнуты соглашения Виленской белорусской рады с президиумом Тарибы об образовании при ней министерства белорусских дел, автономии Белоруссии в составе Литвы и защите Тарибой западных белорусских границ. Белорусский язык становился государственным наряду с литовским.

А. Луцкевич и другие члены Рады переехали из Гродно в Берлин с целью добиться защиты и помощи со стороны Германии, открыли на Западе кампанию в защиту интересов белорусского народа, основали в Берлине Белорусскую миссию. Она начала выдавать белорусские загранпаспорта, приступила к выпуску на немецком языке бюллетеня «Известия Белорусского пресс-бюро» и на белорусском языке газеты для военнопленных белорусов «3 роднаго краю».

В январе 1919 г. в Париж на мирную конференцию была направлена белорусская делегация. Ее целью было информировать Антанту о состоянии белорусского вопроса и просить защиты против соседей-оккупантов. 22 января Луцкевич подписал мемориал белорусского правительства председателю Парижской мирной конференции, в котором обосновывал права белорусского народа на независимость, представил этапы формирования белорусской государственности, а также просил помочь Белоруссии и допустить ее представителей на конференцию «для защиты интересов белорусского народа и предоставления необходимых сведений». Меморандум взялся отвезти генерал Киприан Кондратович – главнокомандующий так и не созданного белорусского войска.

В марте 1919 г. германская армия была выведена из Гродно и вообще из Западной Белоруссии, и ее место заняли польские легионы. На территории Белоруссии начались столкновения польских войск с Красной армией, а поляки стали вводить на занятых ими территориях Западной Белоруссии собственную военную и гражданскую администрацию. Не имея возможности противостоять этому, министерство белорусских дел при Тарибе переехало из Гродно в Ковно, где находилось и литовское правительство, после чего выступило с литовцами единым фронтом против поляков: направило вместе с Советом министров Литвы специальную миссию в Варшаву с требованием признания независимого литовского государства.

Белорусским лидерам катастрофически не хватало денег и кадров. Литовское правительство, на которое, как на союзника, они рассчитывали, отказалось дать кредит, по мнению Г.Г. Лазько, не только потому, что не располагало средствами, но и не желая спонсировать соперника в борьбе за Виленщину и Гродненщину. Кондратович собирался поехать в Париж за свой счет, что несказанно обрадовало Луцкевича. Полный состав делегации был утвержден только 21 марта 1919 г. Кроме ее главы Луцкевича, в ее состав должны были войти А. Цвикевич, советники К. Кондратович, А. Ознобишин (бывший депутат IV Государственной думы от Гродненской губернии), Р. Скирмунт, атташе Ю. Янковский, Л. Барков и А. Головинский. Но в Париж, и то только спустя месяц, сумели выехать только трое – Кондратович, Ознобишин и Барков. Луцкевич присоединился к ним только в конце мая и уже на месте включил в состав делегации новоиспеченного полковника Е. Ладнова, члена белорусского кружка в Одессе. В Париже Луцкевич и Ладнов, в будущем министр иностранных дел ВНР, подали председателю мирной конференции манифест с просьбой допустить белорусскую делегацию на конференцию и решить вопрос с белорусской государственностью.