Война глазами участника Парада Победы. От Крыма до Восточной Пруссии. 1941–1945 - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Мальцев cтр.№ 7

Для меня из всего увиденного на стройке канала остались загадкой особенности конструкции заградительных ворот, предназначенных для аварийного перекрытия канала. Хотя я наблюдал, как обрабатывались толстые брёвна из лиственницы, как они стыковались в треугольники, укладывались и поднимались из своего лежбища, а затем с помощью крепкой цепи удерживались в вертикальном положении, но я не понимал всей динамики их подъёма и способности удерживать большой напор воды.

Наша счастливая семейная жизнь закончилась постановлением тройки УНКВД СССР от 7 декабря 1937 года, которая осудила отца по 59-й статье на 10 лет и направила его на строительство Байкало-Амурской магистрали. Там он работал топографом и прокладывал пешком в болотистой тайге новую трассу магистрали от города Тында на запад к Байкалу. Больше я своего отца не видел. Из Тынды очень редко приходили грустные, заботливые письма, в которых писалось о трудностях работы на новой стройке.

С началом Отечественной войны строительство магистрали прекратили, а перед Сталинградским сражением были демонтированы и вывезены на фронт железнодорожные рельсы.

В связи с прекращением стройки отец был переведён в Коми АССР на участок по добыче нефти в районе города Ухта. 1944 год для отца стал последним. Плохое питание, постоянные унизительные отказы патриотически настроенным офицерам в создании специальных подразделений по борьбе с немецкими оккупантами, тяжёлая моральная лагерная обстановка сильно повлияли на здоровье отца. Мы получили уведомление, что он скончался в местах заключения 14 июля 1944 года. Кажется, это был день его рождения…

Я никогда не верил, что отец мог совершить необдуманные поступки, оскорбить людей или выступать против политической линии власти. Мама до самой смерти осталась беспартийным большевиком, а я убеждённым коммунистом.

Официально отца реабилитировали в 1969 году. Президиум Новосибирского областного суда 27 июня 1969 года отменил решение коллегии ОГПУ, а президиум Московского областного суда 6 июня 1969 года отменил решение тройки УНКВД. Справка о полной реабилитации № 201-69-5 от 20 ноября 2003 года была получена из прокуратуры Московской области.

Адвокат Арие, который помогал оформлять реабилитацию отца, сообщил маме, что отец за ударный труд был представлен к ордену Трудового Красного Знамени, но она отказалась от дальнейших хлопот по столь сложному делу.

Его трудолюбие, доброта и любовь к людям останутся в нашей памяти, а результаты практической деятельности в виде монументальных сооружений уже стали памятником этому человеку и миллионам людей, связанных общей судьбой.

22 июня 1941 года я был часовым на посту № 1 в штабе у знамени училища и денежного ящика. Через открытую форточку веяло свежим ранним утром, пахло сосной и сыростью от пола, вымытого курсантами. Тишину спящего лагеря постепенно, сначала робко и неуверенно, а затем с вдохновением и азартом начали заполнять птичьи голоса, среди которых слышались соловьиные трели.

Было обычное раннее утро, которое приносило радости нового дня, извещало о конце ночной смены и приятном завтраке в караульном помещении. (Усиленное питание всегда полагалось караулу за его особую службу.)

В то памятное утро я выключил на своём посту освещение и наслаждался пением птиц, свежим рассветом и тишиной, которая медленно таяла под влиянием нового дня. Всё было спокойно, привычно, обыденно. После сдачи поста я продремал бодрствующую смену, поспал около двух часов, позавтракал и был готов заступать на пост, когда вдруг услыхал страшное слово – ВОЙНА.

Пока для меня и для многих это было только слово, произнесённое по радиотрансляции. Мы слушали выступление наркома иностранных дел В.М. Молотова, недавно принимавшего представительную делегацию немцев и теперь называющего их врагами. Казалось, он должен был первым осознать тот хитрый и грандиозный обман, который так тщательно подготовили и реализовали немцы, а возможно, и предотвратить его в самом начале. Но теперь было слишком поздно – нужно браться за оружие.

Как я узнал позднее, в этот же день к верующим обратился митрополит Сергий. Он сказал:

«Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла Шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят ещё раз попытаться поставить наш народ на колени перед неправдой, голым насилием принудить его пожертвовать благом и целостью Родины, кровными заветами любви к своему Отечеству.

Но не первый раз приходится русскому человеку выдерживать такие испытания. С Божьей помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу. Наши предки не падали духом и при худшем положении, потому что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своём долге перед Родиной и верой».

Нам выдали старые винтовки, новые противогазы. В лагере усилили караулы, учёба пошла ускоренными темпами. На разводе караулов, который всегда проходил очень торжественно, с большим духовым оркестром, комендант лагеря майор Иванов артистично, громовым голосом сообщал о немецких диверсантах, неизвестных личностях, задержанных без документов, о задачах шпионов, сигнальщиков и других пособников врага. Немецких парашютистов он обрисовывал примерно так: «светлые волосы, голубые глаза, стального цвета комбинезон, жёлтые ботинки с гетрами, сигнальный фонарь, парабеллум, гранаты, ром, галеты, шоколад. Стреляют без промаха. Могут появиться в лагере. Ваша задача их обезвредить».

После такого инструктажа некоторые курсанты отказывались идти в караул. Их желание удовлетворялось, но они оказывались реальным примером трусости и нарушения устава. Их фамилии повторялись на многих построениях.

Хотя фронт был далеко, но по ночам во многих местах вспыхивали таинственные огоньки, взвивались ракеты и задерживались подозрительные личности. Однажды наша рота была поднята по тревоге для прочёсывания леса в районе домов начсостава. Там, как говорили, по ночам раздавался кодированный свист, который и послужил причиной тревоги. Мы с примкнутыми штыками, но без боевых патронов, в кромешной темноте шли по лесу, натыкаясь на пни, корни и кусты бузины. Как хорошо, что не было боевых зарядов! Был только страх. В результате успешной операции пойманы трубач из музвзвода и жена преподавателя. Случайностей было много. Говорили, что кто-то стрелял в начальника училища, бесследно пропало два курсанта 9-й роты, застрелен курсант, находившийся в секрете.

В свободное от занятий время непрерывно рыли щели, которые также непрерывно осыпались и превращались в обычные канавы. Были изрыты все площадки, плацы, лес около палаток и берег реки.

Через месяц прозвучала настоящая тревога. Быстро одеваемся, хватаем противогазы, из пирамид – винтовки и в щели. Временами слышен звук моторов самолётов, но в стороне и очень высоко. Хочется спать, однако мелкий песок сыплется откуда-то сверху, попадая за шиворот, в глаза и рот. Если начинаешь ворочаться, то песок сыплется как из ведра. Перед рассветом, когда я уже уснул, проснулся от разрывов бомб и стрельбы зениток – немецкие самолёты бомбили железнодорожный мост через Оку. На следующий день в лагерь приехала взволнованная мама. Она рассказала, что над Лианозовом летало много немецких самолётов, которые в основном сбрасывали зажигательные бомбы. Сгорел наш сарай, в котором я любил читать книги и который для меня был детской крепостью. Одна бомба упала на крышу дома, прожгла карниз и догорела на земле. Наш дом остался целым. Последующие налёты немецкой авиации были менее интенсивными.