Армия Наполеона - читать онлайн книгу. Автор: Олег Соколов cтр.№ 129

Впрочем, не будем особенно переживать за судьбу Марселена Марбо. Его папа был генералом, командующим дивизией, в которую, кстати, входил и гусарский полк, тот самый, в который записался Марселен. Так что молодого солдата уже на следующий день положили спать в комнату, предназначенную для унтер-офицеров. Хуже было, наверное, тому, кто позже пришел на его место…

Кроме кроватей в каждом спальном помещении казарм находилась пирамида с личным оружием. Здесь же были камин или небольшая железная печка, служившие как для отопления помещения, так и для приготовления пищи, полка для хлеба, а иногда и других съестных припасов, большая полка для хранения ранцев, головных уборов и мундиров в сложенном виде (эта полка проходила над изголовьем кроватей), наконец, стол и скамьи или табуреты. Оружие, находившееся в пирамиде, должно было быть аккуратно расставлено замком наружу и со спущенным курком. Рядом с каждым ружьем была приклеена этикетка с фамилией владельца. Подсумки на ремнях и полусабли пехотинцев подвешивались к специальной планке. Башмаки пехотинцев, конское оголовье, ташки, сабли и пистолеты кавалеристов были развешаны на гвоздях, вбитых в стену.

Обращает на себя внимание наличие оружия в спальном помещении. Солдат наполеоновской эпохи совершенно не мыслил себя иначе как с оружием, причем, как уже отмечалось, в элитных частях пехоты и в кавалерии сабля или палаш были непременными атрибутами формы для выхода в город.

Наряду с этим бросается в глаза еще одна особенность казарм того времени – это присутствие в комнате продовольствия и кухонных принадлежностей. Солдаты готовили себе пищу сами (точнее, один из солдат, назначенный на дежурство) и питались непосредственно в спальном помещении. Более того, солдаты сами закупали продовольствие. За покупками обычно отправлялся капрал – старший по комнате и он же глава артельного котла (ordinaire) в сопровождении рядового. По неписаной традиции, сделав покупки, капрал и солдат могли выпить по стаканчику на общественные деньги. Капрал должен был вести книжку расходов на артельный котел, эта книжка проверялась старшим начальством. Сержанты и старшие сержанты питались отдельно от рядовых, часто для приготовления еды они нанимали себе повара или кухарку.

День в казарме начинался рано. В 6 утра летом (с 1 апреля по 30 сентября) или в 7 утра зимой раздавался грохот барабанов во дворе. По этому сигналу капралы должны были поднять своих подчиненных и произвести перекличку. Ее результаты они сообщали старшему сержанту, последний доносил информацию о числе присутствующих в его роте дежурному полковому адъютанту.

После подъема солдаты должны были заняться уборкой комнат, а наказанные за провинности убирали все остальное: коридоры, лестницы, дворы и нужники. Что же касается офицеров и унтер-офицеров, они занимались рапортами. Рапорты по каждой роте должны были быть заверены капитанами, и уже на основании этих бумаг дежурный полковой адъютант составлял общий отчет о состоянии полка, который он передавал в 9.30 майору, последний в свою очередь отправлялся с докладом к полковнику.

В 10 часов утра долгожданный сигнал барабана возвещал для солдат час «утреннего супа». К этому времени ответственные за кухню уже должны были приготовить основное и практически единственное блюдо, которым потчевали в казармах наполеоновской армии, – суп. Не относясь, конечно, к изыскам французской кухни, солдатский суп был, однако, вполне питательным, а иногда и вкусным блюдом. Рецепт его не составлял военной тайны, и желающие попробовать его могут легко сделать это, следуя предписаниям регламента.

«Вода, которую наливают в котелок, должна иметь объем один литр в расчете на каждые 250 г мяса, – гласил устав. – Это мясо кипятится в воде на большом огне, чтобы добиться быстрого выделения пены, затем огонь убавляют и кладут соль из расчета 8 г на литр воды. Добавляют овощи в зависимости от сезона, их кладут за 1–2 часа до того, как будет вынуто мясо. Когда же мясо проварится 5–6 часов, а объем бульона уменьшится на 1/5 часть, поверх кладут куски хлеба, и котелок остается на слабом огне до момента принятия пищи, чтобы бульон не остыл…» ^[525].

В то время как солдаты, вооружившись ложками, по очереди зачерпывали суп из аппетитно пахнущего котла, дежурные офицеры проводили осмотр казарменных помещений на предмет чистоты, заодно контролируя и качество пищи.

В 10.30 новый сигнал барабана объявлял окончание приятного для многих занятия и сзывал полк на построение. Войска строились в три шеренги во дворе казармы в форме, предписанной приказом, отданным накануне, с оружием или без него, за исключением солдат и унтер-офицеров, заступивших в караул: они всегда должны были быть в полной форме и с заряженным оружием. Новый караул заступал на посты в 11.15. Что же касается всех прочих, они занимались по программе, установленной накануне. Чаще всего это были военные упражнения – «школа солдата», «взводная школа», «батальонная школа».

Строевая подготовка, разболтавшаяся в эпоху Революции, активно подтягивалась в армии в эпоху Консульства, именно тогда, когда большая часть войск действительно находилась в казармах. Вот что вспоминает об этом знаменитый генерал гвардии Роге, тогда командир 33-го линейного полка: «Надо было организовать обучение, а это было непросто: у большинства офицеров были весьма туманные представления о строевых упражнениях, мало кто толком знал устав… Я не оставил никому времени для безделья, больше некогда было болтать о политике, заниматься распутством и мелкими интрижками…» ^[526].

Официальный регламент предполагал, что три раза в неделю солдаты должны были маневрировать в составе всего батальона, а два раза в неделю заниматься стрельбой по мишеням. Кроме того, как и во всех армиях мира, солдаты заступали в различные наряды, работали по благоустройству казарм и т. д. Особенно доставалось кавалеристам, ведь кроме обычных солдатских обязанностей им приходилось ухаживать за лошадьми, и потому распорядок дня был несколько иным, чем в пехоте.

Вот что рассказывает о своих служебных обязанностях рядовой полка Почетной гвардии Станислас Жирар: «Примерно в пять часов утра трубач трубит подъем, а в 5.30 труба возвещает: “Дать сено лошадям”. В шесть часов утра перекличка: все кавалеристы должны выйти на построение с мешками для овса. Сначала перекличку проводят бригадиры, затем вахмистры. После построения “направо равняйсь, налево равняйсь”… каждый идет к своей лошади, выводит ее из конюшни и в течение получаса чистит ее, ведет ее на водопой, ставит обратно в конюшню и находится при ней, пока она ест овес. Затем надо отправляться за фуражом. Одни идут с веревками для вязанок сена, другие – с мешками для овса. В 9 или 10 часов трубят “Седлай!”, нужно выносить все снаряжение и седлать, иногда лишь только для того, чтобы проверить оголовье или уздечку, но иногда для того, чтобы отправиться на учение в поле. По возвращении надо расседлать лошадей и занести наверх в спальные помещения всю амуницию: седло, потник, чепрак, оголовье и т. д. Затем мы обедаем: суп, бульон, овощи… Затем надо чистить обмундирование и амуницию и аккуратно разложить все по местам, иногда от усталости засыпаешь на кровати. В три часа труба объявляет нам, что надо снова чистить лошадей, а в пять часов вечера мы снова садимся в седла. Часто утром мы ездим в холщовых штанах для конюшни и ведем лошадей на реку, по вечерам нам отдают приказ, в какой форме надо быть, а также как седлать – класть только одно седло или весь “гардероб”…» ^[527].