«Князья, бояре и дети боярские» - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Бенцианов cтр.№ 94

Все отобранные в состав Государева двора лица периодически появлялись для несения службы в Москве, что давало возможность оценивать их служебную состоятельность и подтверждало существование личной связи между «государями всея Руси» и их «вассалами».

Меньше выиграли от введения обязательной службы рядовые дети боярские, хотя и для них обретение нового статуса предоставляло ряд дополнительных возможностей. Начавшиеся поместные раздачи предусматривали предоставление земельных наделов всем годным к службе сыновьям служилых людей. С определенными оговорками (поместья могли выделяться на значительном удалении от «родных» уездов, раздачи могли производиться не в полном объеме и т. д.) это положение действительно реализовывалось на практике в течение всего XVI столетия.

Эта модель не могла, однако, функционировать сама по себе на протяжении длительных промежутков времени. Значительно выросло общее число служилых корпораций. В некоторых из них, по тем или иным соображениям, не было сколько-нибудь примечательных лиц, соответствующих уровню Государева двора. Удаленность территорий также делала нецелесообразным привлечение представителей окраинных «городов» к поручениям общегосударственного характера, тем более что общее количество потенциальных исполнителей из «старых» дворовых фамилий значительно возросло за счет наследственного принципа службы. Статус передавался из поколения в поколение, что приводило к постепенному замыканию определенных должностей в кругу одних и тех же фамилий. Складывающаяся иерархия чинов (назначений) приобретала клановый характер. Наиболее отчетливо эта тенденция проявлялась у родовых княжеских корпораций, внутри которых выстраивались очереди на получение думных чинов в соответствии с достижениями и заслугами той или иной фамилии. Подобные очереди подкреплялись «родством» и выработанными за несколько десятилетий местническими прецедентами, в том числе благодаря появившимся делопроизводственным документам. Механизм ротации в сложившейся ситуации переставал действовать в полной мере.

Сам Государев двор при правильной организации армии в значительной степени утратил функции самостоятельного ударного подразделения, решавшего судьбу того или иного похода. Служба в нем в большей степени приобретала статусный характер, как возможность приобщения к кругу правящей элиты государства.

Решение возникшей задачи виделось московскому правительству в рамках уже наработанной практики. Видимо, уже в конце 1530-х гг. был поставлен вопрос о создании нового Государева двора. В его состав должны были войти лучшие представители местных служилых корпораций. Этот проект более детально получил отражение в Тысячной книге 1550 г. Чуть более тысячи человек должны были получить поместья неподалеку от столицы для несения придворной службы, «в посылки». В этом начинании показательными были несколько моментов. Упомянутые тысячники набирались из ограниченного числа «городов». То есть начатая ранее линия «представительства» на определенном этапе начала давать сбои. При оценке личного состава новых служилых корпораций, создаваемых на окраинах страны, видна худородность входивших в них лиц. Политика кадрового усиления, в рамках которой ранее представители московских боярских и княжеских фамилий усиливали там ряды служилых людей, выполняя в них функции местных воевод, постепенно сошла на нет. Соответственно менялось и отношение к ним со стороны центральной власти. В перспективе расхождения между «старыми» и «новыми» городами становились все больше, что стало одной из причин социальной напряженности в событиях Смутного времени.

Взаимосвязь попадания в новую элиту, а списки тысячников, очевидно, должны были использоваться для подбора кадров, отвечающих за выполнение наиболее важных поручений центрального правительства, с подмосковным землевладением скрывала мину замедленного действия. В идеале, даже если бы это начинание удалось осуществить в полной мере, оно исчерпало бы фонд наличных земель в непосредственной близости от столицы, не оставляя резервов для следующих поколений. Учитывая практику передачи поместий по наследству, через определенное количество лет проблема должна была встать на повестку дня, с худшими перспективами ее успешного разрешения. Тысячная реформа, похоже, так и не была реализована на практике, хотя некоторые выборные дворяне – наследники тысячников действительно обзавелись поместьями в ближнем Подмосковье. Тем не менее эта идея не пропала втуне. Из тысячи человек должен был состоять опричный корпус. В 1586/87 г. вышел указ о подмосковных поместьях для членов двора. Сами выборные дворяне, как некогда дворовые дети боярские, постепенно были вычленены из состава своих «городов», образовав низшую и наиболее массовую прослойку Государева двора. Со временем, однако, спираль сделала новый виток. Вначале потеряли свое место здесь дворяне северо-западных уездов. Вскоре очередь дошла и до представителей других территорий. В начале XVII в. выборные дворяне все реже привлекались к выполнению придворных назначений, а в 1620-х гг. их призыв на московскую службу полностью прекращается ^[813].

Запущенный механизм поместных раздач долгое время развивался за счет введения в оборот новых земель. Этот ресурс не был бесконечным. Полноценное выполнение своих обязанностей местными служилыми корпорациями нуждалось в надлежащей организации процесса перераспределения имеющихся наделов. Долгое время центральное правительство полноценно не вмешивалось в эту ситуацию, реагируя на поступавшие в частном порядке челобитные отдельных детей боярских. В результате многие поместья были раздроблены в семейных разделах, в руках же у некоторых служилых людей накопились «лишки», не оправданные с точки зрения их военного потенциала.

Несмотря на более чем полвека, прошедшие с момента первых поместных раздач, описанная проблема была обозначена только в 1550-х гг., когда ее уже нельзя было игнорировать. Разрешить ее должно было «Уложение о службе», принятое в 1556 г., которое уравняло службу с вотчин и поместий и определило нормы выставления воинов «со ста четвертей добрые угожей земли человек на коне и в доспесе в полном, а в дальной поход о дву конь». В качестве минимального земельного обеспечения выступал, видимо, земельный оклад в сто четвертей доброй земли. Это же уложение предусматривало проведение «землемерия» и раздел «преизлишков». На практике в течение нескольких лет удалось более или менее соблюдать только нормы «конности, людности и оружности», хотя и в этом случае последующее разорение опричнины и Ливонской войны привело к их нивеллированию для подавляющей массы служилых людей. Обозначенный минимум фактического владения имел декларативный характер уже в момент принятия Уложения и в дальнейшем не менял своего содержания ^[814]. У центрального правительства не хватало и политической воли для изъятия «лишков». Пример с новгородскими «нетчиками», лишившимися своих поместий за неявку на службу во время казанских походов и в основном вернувших их себе после подачи челобитных, является очень показательным в этом ряду. Подобные прецеденты известны уже во время опричнины, которая выступала в качестве одного из инструментов силового решения возникших ранее проблем.