Come as you are: история Nirvana, рассказанная Куртом Кобейном и записанная Майклом Азеррадом - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Азеррад cтр.№ 84

И тут на сцену выходит Эксл Роуз.

Кортни заметила Роуза за кулисами и позвала его туда, где они сидели с Фрэнсис.

– Эксл, Эксл! – сказала она. – Ты будешь крестным отцом нашего ребенка?

Позади Роуза маячило несколько телохранителей. Он наклонился, его лицо под толстым слоем грима покраснело, и Роуз ткнул пальцем в лицо Курта. «Заткни свою сучку, или я тебя по асфальту размажу!» – завизжал он. Вся свита Nirvana взорвалась хохотом, за исключением Курта, который сделал вид, что собирается передать Фрэнсис Кортни, чтобы противостоять Роузу. Но вместо этого он свирепо посмотрел на Кортни и сказал: «Заткнись, сука!» – и все они расхохотались еще сильнее.

Девушка Роуза Стефани Сеймур нарушила неловкое молчание, невинно спросив Кортни: «Ты модель?»

– Нет, – ответила Кортни. – А ты нейрохирург?

Когда группа вернулась к своему трейлеру, их ждала грозная свита Guns n’ Roses, настоящие горы мяса. Курт бросился в трейлер, чтобы убедиться, что с Фрэнсис все в порядке, а Крист оказался в окружении. Они начали его толкать. Басист Guns Дафф Маккаган хотел лично избить Криста, но собралась толпа, и противостояние прекратилось (Guns n’ Roses отказываются комментировать этот инцидент).

Возможно, Роуз был зол на Nirvana за то, что они отвергли его предложение открыть тур Guns n’ Roses/Metallica тем летом. Они даже отклонили его просьбу сыграть на вечеринке в честь тридцатилетия Роуза. Возможно, это невысказанная зависть к их творчеству. У этих двоих схожее прошлое и схожая аудитория, но Курт – это все, чем не является Роуз, – одаренный певец и несравненный автор песен, выразительный и чувствительный. Эти две группы часто сталкивались друг с другом.

В самом начале английский музыкальный еженедельник NME провозгласил Nirvana «тем, что нравится Guns n’ Roses».

Роуз был ярым фанатом и даже использовал бейсболку Nirvana для съемок в видео Guns n’ Roses Don’t Cry, но он просто не понимал ее. Перед концертом Guns n’ Roses в Мэдисон-Сквер-Гарден в декабре 1991 года операторы группы увеличивали изображение женщин в зале до тех пор, пока те не начинали задирать футболки, и передавать сигнал на гигантские видеоэкраны вокруг арены. Преимущественно мужская аудитория топала и одобрительно гудела, в то время как другие женщины в зале выглядели смущенными, недовольными или нервно хихикали. И что же звучало во время этого грубого видеоизнасилования? Smells Like Teen Spirit.

Возможно, вражда была из-за того, что эти две группы конкурируют примерно за одну и ту же обширную аудиторию разочарованных, сломанных детей.

– Я вовсе не ощущаю, что участвую в каких-то соревнованиях, – говорит Курт. – Я уже множество раз публично говорил, что мне наплевать на его аудиторию.

Но Курт и Роуз ненавидят друг друга почти по-братски, как будто они две стороны одной медали.

– Нас объединяет одна и та же история, – говорит Курт. – Мы приехали из маленьких городков, и большую часть жизни нас окружал сексизм и расизм. Но наша внутренняя борьба явно отличается. Я чувствую, что позволил себе открыть свой разум гораздо большему количеству вещей, чем он.

– Его роль игралась в течение многих лет, – говорит Курт. – С самого начала рок-н-ролла существовал Эксл Роуз. И мне кажется, что это довольно скучно. Очевидно, в его глазах это так свежо и ново из-за того, что все это происходит с ним лично, и он настолько эгоистичный человек, что думает, будто весь мир ему что-то должен.

И все же Курт допускает, что Nirvana могла бы кое-чему научиться у Guns n’ Roses.

– Они все портят, а потом сидят и смотрят на то, что из этого вышло, и пытаются понять, как они могут это исправить, – говорит Курт, – в то время как мы все испортили, но продолжаем делать все хуже и хуже.

Он попросил разрешения пройти за кулисы, но за ним так никто и не вышел, поэтому Дон стоял и ждал. Наконец, он нашел комнату, где все собирались после шоу. «Кто-то открыл дверь, и я увидел его там и просто вошел». Курт познакомил своего отца с Кортни, Фрэнсис и Кристом. Дон уже узнал, что стал дедушкой, из статьи в газете.

Дон окинул взглядом типичное закулисное зрелище – унылые стены из шлакоблоков, подлизывающиеся нахлебники, подавленное и понурое настроение после концерта.

– Мне было жаль его, – говорит Дон. – Что за жизнь. Мне казалось, что все это не выглядело слишком роскошно.

– Ну что, давно не виделись, – сказал Дон. Прошло уже семь лет.

– Боже, ты выглядишь старым, – ответил Курт.

– Она была действительно трудной, – говорит Дон о встрече. – Очень, очень тяжелой. Я спросил его, счастлив ли он и все такое, – говорит Дон, – и он сказал, что счастлив, и сказал, что у него не так уж и много денег, а я спросил: «Ну что, тебе весело?» Он сказал, что да, и я ответил: «Ну ладно». Я не знал, что сказать, потому что это было очень тяжело. Мы обнялись пару раз, и я попросил его поддерживать связь.

С тех пор Дон ничего не слышал о Курте.

– Наверное, он был занят.

Некоторые говорят, что Дон вышел из леса только потому, что его сын внезапно разбогател.

– Так воспринимали меня его мама и другие люди, – говорит он, – но мне плевать. У меня нет денег, мне плевать на деньги. Я хотел бы сделать для него что-нибудь, потому что, честно говоря, не думаю, что когда-нибудь раньше это делал. Я просто хочу пожелать ему всего хорошего. Если он может чего-то добиться, то вперед. Я просто буду ждать, когда он придет в себя.

После эпизода с физептоном он снова пошел на детоксикацию, взял месяц, чтобы привести себя в порядок, «и на этом все». Конечно, это было не совсем так, но все же это было важное признание, которое странным образом прошло мимо мейнстримной музыкальной прессы, возможно потому, что все уже и так были уверены, что это правда.

Курт сказал Хилберну:

– Сильнее всего на меня повлияли все эти безумные слухи, слухи о героине… все эти спекуляции до сих пор продолжаются. Я чувствовал себя оскорбленным. Я никогда не думал, что моя личная жизнь будет такой проблемой.