Великая война. 1914–1918 - читать онлайн книгу. Автор: Джон Киган cтр.№ 74

Вступление Турции в войну не просто добавило еще одного участника в союз Центральных держав или следующего врага союзникам. Оно создало совершенно новый театр военных действий, реальных и потенциальных, причем с разными аспектами — религиозными, повстанческими и другими. Турция была исламским халифатом, и султан Мехмед V, на правах преемника пророка Мухаммеда, 11 ноября объявил неверным «священную войну». Султан призвал всех мусульман на британских, французских и русских территориях взяться за оружие. Результат был ничтожным. Британцы опасались, что солдаты индийской армии из числа мусульман могут отозваться на этот призыв, но таких оказалось мало. В основном это были представители племени патанов с северо-западной границы Индии, стихийные бунтари. Историк писал о них так: «…вероятно, эти будут стрелять в британские войска год или два, а затем уйдут домой, в свое племя. <…> Им незнакомо понятие верности, и они живут в анархическом раю, где правят пуля и кровная месть» ^[370]. Солдаты 15-го уланского полка, поднявшие мятеж в Басре в феврале 1915-го, были патанами — как и сипаи 130-го белуджистанского полка, восставшие в Рангуне в январе того же года. Оба бунта можно было объяснить нежеланием служить за пределами родной страны — довольно распространенное настроение в индийской армии. Мятеж 5-го полка легкой пехоты 15 февраля в Сингапуре оказался более серьезным, поскольку в этом подразделении служили не патаны, а мусульмане из Пенджаба, основа индийской армии. Эти солдаты не просто отказались выполнять приказы — они убили 32 европейца, а также освободили нескольких пленных немцев, назвав их боевыми соратниками по «священной войне» ^[371]. Для большинства немцев, впрочем, превыше всего оказалась верность своей расе, и они отказались от свободы. Восстание было быстро подавлено, но половину полка, не запятнавшую себя изменой присяге, посчитали ненадежной и отправили не на главные театры боевых действий, а в Камерун ^[372]. Во всех остальных случаях британцы решили не рисковать и не использовать батальоны, состоявшие преимущественно из мусульман, в боях против турок. Тем не менее многие мусульмане сражались против солдат султана, не проявляя недовольства. Мусульманские подразделения французской армии бились с немцами вовсе не потому, что услышали призыв Мехмеда V к джихаду.

Таким образом, «священная война» потерпела неудачу, а вот вовлечение в глобальные военные действия Османской империи, наоборот, стало стратегически важным событием — из-за ее огромной территории, на многих участках граничившей с вражеской и позволявшей открывать новые фронты где угодно. В Персидском заливе общих участков границы формально не существовало, но это не имело значения, поскольку Британия считала залив и его побережье своей территорией, «британским озером». «Мирные» шейхи аравийского побережья были связаны договором 1853 года, по которому они обязались обращаться по всем спорным вопросам к колониальному правительству Индии. Его право поддерживать мир и наказывать его нарушителей устанавливалось тем же договором. Представители вице-короля действовали в качестве резидентов — фактически инспекторов — при дворах шейхов, а в Персии в качестве консулов, имевших широкие полномочия. После того как в 1907 году Персия была поделена на зоны влияния, русскую на севере и британскую на юго-западе, слабое правительство страны не имело средств противостоять этому ^[373]. Открытие месторождений нефти еще больше усилило интерес Британии к заливу, и в 1914 году нефтеперегонный завод Англоперсидской нефтяной компании на острове Абадан стал настоящим аванпостом империи. Будучи главным поставщиком нефти — топлива для дредноутов нового поколения (класса «Ривендж» и «Куин Элизабет»), — компания считалась важным стратегическим активом, и по настоянию Черчилля в 1913 году Британия выкупила контрольный пакет ее акций ^[374].

Открытая поддержка, с августа 1914-го оказываемая Турцией Германии, подтолкнула Британию к тому, чтобы упрочить свои позиции в устье Персидского залива — на турецкой территории — путем военной оккупации. Наиболее удобным источником войск для этой операции была Индия, и в сентябре часть 6-й индийской дивизии перебросили в Бахрейн, ключевой эмират залива. После вступления Турции в войну британское правительство также воспользовалось возможностью признать независимость Кувейта. Одновременно британцы перебрасывали войска в устье реки Шатт-эль-Араб, образованной слиянием Тигра и Евфрата, в Турецкой Месопотамии. Они обстреляли турецкий порт, а 7 ноября высадили десант. Экспедиционные силы двинулись в глубь страны, 9 декабря заняли Басру, главный город Южной Месопотамии, и продолжили наступление на Курну в месте слияния двух рек. Там британские части остановились, ожидая приказа о дальнейших действиях. Приказ они получили, но все последовавшее за этим оказалось одним из самых неудачных эпизодов за всю войну.

Тем временем турки завладели инициативой на другом конце своей огромной империи. Египет формально входил в ее состав, однако с 1882 года находился под управлением британского «агентства» с полномочиями правительства. Руководители налогового ведомства были британцами — как и высшие офицеры полиции и армии. Британский военный министр Китченер впервые проявил себя как главнокомандующий египетской армии — сирдар. Одним из немногих результатов призыва Мехмеда V к «священной войне» стало то, что номинальный правитель Египта, хедив, заявил о своей верности султану ^[375]. Британцы тут же свергли его и объявили страну собственным протекторатом. Это вызвало недовольство высших слоев египетского общества, но вся власть в стране была в руках верховного комиссара, а большинство коммерческих предприятий принадлежало иностранцам — не только британцам, но и французам, итальянцам, а также грекам, поэтому протесты ни к чему не привели. Более того, Египет наводнили войска — территориальные подразделения, прибывшие на замену охранявшего Суэцкий канал кадрового британского гарнизона, который перебрасывали во Францию, а также индийцы, австралийцы и новозеландцы, направлявшиеся в Европу. К январю 1915 года их численность увеличилась до 70.000 человек.

^{Война на Ближнем Востоке}

Именно этот момент турки, подталкиваемые Германией, выбрали для атаки на Суэцкий канал, который Британия с началом войны незаконно перекрыла для своих противников. Идея была безупречной, поскольку канал служил самым важным в стратегическом отношении путем сообщения в зоне боевых действий союзников — через него проходили не только крупные поставки продовольствия, но в данный момент также конвои, доставляющие в Европу колониальные подразделения из Индии и Австралии. Трудности возникли с ее воплощением в жизнь, поскольку для того, чтобы выйти к каналу, туркам требовалось преодолеть сотни километров по безводной Синайской пустыне. Тем не менее операция была тщательно подготовлена. В Германии изготовили понтоны для форсирования канала, которые контрабандой через симпатизирующую немцам Болгарию переправили в Турцию, а затем через Сирию в Палестину. В ноябре турецкая 4-я армия сосредоточилась под Дамаском. Командовал ею генерал Ахмед Джемаль-паша, а начальником штаба у него был немец — полковник Франц Кресс фон Крессенштайн. Оба надеялись, что после начала наступления в Египте поднимется восстание. Более того, они ожидали — еще с меньшими основаниями, — что к ним присоединятся 70.000 арабских кочевников ^[376]. Джемаль-паша с Крессенштайном выбрали верную тактику — прямой марш-бросок через пески вместо обычного прибрежного маршрута. Между тем, несмотря на то что это была заря воздушной разведки, перемещение такой армии на протяжении нескольких дней через лишенную каких-либо укрытий местность не могло остаться незамеченным. Войска обнаружил французский самолет 3 февраля, раньше, чем они успели достичь Суэцкого канала в районе Исмаилии, выше Большого Горького озера. Британцы хорошо подготовились к встрече врага, и, хотя сражение длилось целую неделю, спустить на воду Суэцкого канала понтон, с таким трудом доставленный из Центральной Европы, удалось только одному турецкому взводу. Джемаль-паша, обескураженный сопротивлением британцев и нежеланием арабских племен прийти ему на помощь (шериф Хусейн ибн Али аль-Хашими — именно таким был титул правителя Мекканского шарифата, традиционного хранителя священных городов Мекки и Медины, — уже поднял восстание против турок), повернул назад и отвел свои войска.