1918 год: Расстрелянное лето - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Тюрин cтр.№ 34

Я повернулся к метрдотелю.

– Где столик, уважаемый?

Тот посмотрел на меня ошалевшим взглядом, пытаясь понять смысл заданного вопроса, при этом глядя не в лицо, а на мои руки, которые в эту секунду автоматически перезаряжали обойму.

– Столик где? – повторил я вопрос.

В этот самый миг воцарившаяся после последнего выстрела тишина рухнула. Посетители все разом возбужденно и шумно заговорили.

– Столик? Да-да. Извините меня, ради бога, ваше благородие. Все так неожиданно произошло, – быстро бормотал по дороге метрдотель, утратив свой величавый вид. – Идемте. Прошу вас, сюда. Мы пришли. Пожалуйста.

Подведя меня к столику, за которым сидели два знакомых мне офицера и молодая красивая девушка с полудетским лицом, он замер, продолжая смотреть на меня.

– Спасибо. Вы свободны, – отпустил я метрдотеля.

Он кивнул головой, повернулся и, видно только сейчас окончательно отойдя от шока, кинулся к кучке продолжавших стоять в растерянности официантов.

– Чего стали, раззявы! Семен, чего стоишь, дубина! Михалычу помощь окажи, вишь голову ему разбили! Тимка, звони в больницу и в комендатуру! И как можно быстрее уберите отсюда всех этих душегубов!

– Господа и прекрасная дама, добрый вечер! – короткий кивок головой и щегольской щелчок каблуками тело выдало само, на автомате. – Беклемишев Вадим Андреевич. Не имею чести вас знать, прелестная дама, но уже рад нашему знакомству.

– Надежда Михайловна Доморацкая, – нежным голоском произнесла девушка. – Я тоже рада знакомству со столь мужественным и хладнокровным офицером. Умеете вы, Вадим Андреевич, производить впечатление на девушек.

Причем ни испуга, ни особого волнения в ней не чувствовалось, за исключением легкого румянца на щеках и учащенного дыхания, да в глазах плясали озорные чертики. Словно все, что сейчас произошло, ее возбудило.

– Это я от испуга, поверьте мне, Надежда Михайловна. Как увидел…

Меня прервал неожиданно раздавшийся громкий голос метрдотеля:

– Господа и дамы! Ресторан в качестве извинения за этот инцидент дарит каждому столу бутылку шампанского!

– Садитесь, поручик, – пригласил меня подполковник.

Сев, я бросил взгляд на стол. В середине стояла селедочка, обложенная лучком и политая маслом, а по бокам – несколько тарелок с закусками. Мясное ассорти, горка маленьких пирожков на блюде, грибочки, квашеная капустка, огурчики. В центре – графин с водкой и бутылка вина. Не успел сесть, как из глубины зала раздался густой мужской бас:

– Господа и дамы!! Предлагаю благородному обществу выпить за наших храбрых офицеров, нашу надежду и опору в битве с большевистским отродьем!!

Я слегка повернул голову. В глубине зала над столиком возвышался полный, высокого роста, мужчина, державший в лапище стакан с водкой:

– До дна, господа и дамы!

Зал наполнился шумом отодвигаемых стульев. Вся мужская часть посетителей поднялись со своих мест и дружно выпили. Дамы, как я заметил, не отстали от мужчин, опрокидывая бокалы и рюмки. Официанты уже убрали трупы и раненых, вытащив их на улицу, и теперь один из них замывал кровь на выходе. Как я успел заметить, только небольшая часть гостей, расплатившись, покинула ресторан. Остальные посетители, возбужденные пролитой кровью, нервничали, излишне громко выкрикивали тосты, смеялись с нотками истерики. Певица, вернувшись на сцену, внесла свою лепту в общую атмосферу, запев неизвестную мне патриотическую песню:

Как только она начала петь, в зале мгновенно наступило строгое и торжественное молчание, а кое-где женщины стали прикладывать платочки к глазам. Подполковник, сидевший напротив меня, подался вперед.

– Поразительно, Вадим Андреевич. Никогда не видел подобной меткости, а главное, такого самообладания, как у вас. Михаил Генрихович много о вас рассказывал… Хотя и знаю, что полковник не склонен к преувеличению, но привычка верить всему сказанному у меня осталась в далеком детстве. Вот только теперь даже не знаю, что о вас и думать. М-м-м… Знаете, я все же решил вам помочь с документами, но только не подумайте, что это случилось из-за вашей героической стрельбы. Просто у меня сегодня был долгий и обстоятельный разговор с полковником, после которого посчитал, что, похоже, сделал в отношении вас преждевременные выводы. Если вы завтра заглянете ко мне, то думаю, нам будет о чем поговорить.

– Завтра, к десяти утра, я должен буду быть у Ватрушева. Когда закончится наша беседа, не знаю. Еще. Мне, наверно, придется ехать в Царицын.

– Так это просто здорово! – неизвестно чему обрадовался подполковник. – Значит, я буду вас завтра ждать, Вадим Андреевич.

– Мужчины, хватит о делах говорить. Дама желает веселиться. Развлекайте!

Певица словно услышала ее, притопнула ножкой и запела уже фривольную песенку:

– Милая Надя, простите меня, – произнес барон, – но прямо сейчас я хочу произнести мужской тост. Во славу русского оружия!

Не успел он это произнести, как из-за столика, где сидели молодые офицеры, внесшие свою лепту в уничтожение банды, раздался дружный крик молодых голосов:

– Во славу российского оружия!!

Зал сразу разразился криками:

– Виват! Ура! Слава!

В этот момент к нашему столу подошел официант с подносом, на котором стояла бутылка коньяка и шампанское:

– С нижайшим поклоном от ресторана. Изволите принять?

При виде его фон Клюге насмешливо буркнул:

– Началось. Ставьте.

После того как бутылки утвердились на столе, официант поинтересовался:

– Господам горячее сейчас нести или еще подождать?

– Несите, – теперь уже ему ответил подполковник.

Только мы успели выпить, как появился другой официант, неся на подносе коньяк, шампанское, фрукты и шоколад.

– От благодарного купечества! – торжественно провозгласил официант.

Спустя пять минут нам принесли еще один такой поднос, но теперь от благодарных горожан. Официанту пришлось немало потрудиться, чтобы установить на столе новое пополнение из бутылок и тарелок. Вечер прошел, не считая инцидента с бандитами, легко и весело. Публика лихо и возбужденно веселилась, избавляясь от остатков страха и напряжения. После того как певица спела какой-то сентиментальный романс и публика какое-то время запивала вином и водкой нахлынувшие на них чувства, вдруг неожиданно откуда-то появилась гармошка, и какой-то молодой купец пустился в пляс со свистом и присядкой под залихватские выкрики подвыпившей публики.