Савва Сторожевский - читать онлайн книгу. Автор: Константин Ковалев (Ковалев-Случевский) cтр.№ 23

Мы предполагаем, что Даниил был знаком и даже был близок с иноком Троицы Саввой, причём достаточно давно (об этом подробнее в главке «Смоленский след...»). В дальнейшем они будут много и долго сотрудничать на поприще обустройства звенигородских проектов. Причём на протяжении всего этого времени Савва продолжал находиться в Троицком монастыре, вплоть до самой кончины Даниила, когда он, наконец, и решил переселиться в Звенигород, где его уже давно ждал князь Юрий.

После 1389 года — времени получения Юрием Звенигорода в собственный удел — Савва мог появляться у епископа Даниила намного чаще. И не один, а со своим учителем Сергием. Именно к этому времени относятся некоторые легенды и предания, согласно которым Савва бывал в Звенигородских землях вместе с Сергием Радонежским. Позднее таких легенд возникает всё больше, например, в житиях (в рукописи Симона Азарьина 1653 года, в главе «О посещении Преподобным Сергием обителей, в которых начальниками были его ученики»). Записывались истории вроде такой.

«И ночью видит он во сне, как будто он по-прежнему занимается каменным строительством в Саввином монастыре, а впереди него, видит он, ходит и указывает, занимаясь тем же делом, юноша в вишнёвой однорядке. И слышит Иван голос, обращающийся к нему и говорящий об этом юноше: “Это подмастерье, прислан к тебе на помощь из Троице-Сергиева монастыря”. Он удивился, потому что тот был очень молод, и такие обычно бывают учениками.

Пробудившись от видения, он стал размышлять и благодарил Бога и Преподобного Сергия за посещение, уразумев с удивлением, что святой помогает ему и в строительстве и в жизни, вместе с учеником своим, преподобным Саввою, заботясь о своих обителях и опекая их.

Тому же Андрею рассказывал ризничий Филарет, что Преподобный Сергий посещает обитель ученика своего, святого Саввы. Многие видели, как они ходили вместе по монастырю и будили братию к заутрене, и на караулах их тоже видели».

Известно, что князь Василий побаивался с самого начала своего великого княжения возможных притязаний младшего брата Юрия. Завещание отца ставило их обоих в неудобное положение. Один мог наследовать власть за другим в любой момент. Кто-то из историков начала XX века обратил внимание на то, что когда уже сам Василий будет писать свои завещания (три разных варианта — в разные времена), то ни в одном из них он не упомянет своего брата Юрия, а вот других братьев — сколько угодно!

Удивительно, но Юрий не находился в какой-то борьбе или оппозиции к Василию. Наоборот, он всегда помогал ему в трудные минуты. Но это не значило, что Василий поступал или думал так же, как Юрий. Он стремился как-то обезопасить себя от возможных притязаний брата. По этой причине он уговорил его ещё в начале 1390-х годов подписать уникальный документ — специальный «родственный» договор. Эта «Грамота великого князя Василя Дмитриевича з братом с Юрием» чудом сохранилась в списке XV века, и только недавно исследователи обратили на неё пристальное внимание.

Поразительно, как в самом начале этого документа титуловал сам себя князь Василий: «Я, князь великий всея Руси». Похоже подписывался великий князь Литовский, который тоже считал себя властителем «всея Руси». Далее братья подписывались и «целовали крест» по нескольким пунктам.

Они договаривались до смерти «быти заодно», друзья одного признавались друзьями другого, запрещались любые сепаратные соглашения без ведома другого брата, подтверждалась роль матери князей — Евдокии — в качестве блюстителя престолонаследия. Далее Юрий подтверждал, что будет чтить старшего брата, а Василий — что будет держать младшего «без обиды», оба были не против помогать своим младшим братьям. Боярам друг друга князья давали «вольным волю», то есть во внутренние дела считали лучше не вмешиваться. Но главными пунктами стали «военные обязательства», которые сильно повлияли затем на исторические события.

Юрий подписался под такими словами: «А где ты, господин, сядешь на коня или ты меня пошлёшь, и мне также сесть без ослушания». То есть он обязался выполнять любые военные поручения Василия — без ропота и беспрекословно. А ещё великий князь внедрил в текст положение о личных обязанностях бояр и слуг, где бы они ни проживали, служить своему князю. Естественно, что в Звенигородских землях жило больше слуг Василия, нежели Юрия. А значит, младший брат не мог призвать их в свои ряды при необходимости без ведома старшего.

Именно по этому договору молодой князь Юрий отправится по поручению Василия на войну с новгородцами (1392 год), а затем устремится в погоню за предателями и начнёт воевать с волжскими булгарами. Звенигородский удельный князь, как это будет ясно в дальнейшем, выполнял условия договора до конца жизни Василия, то есть буквально следовал тексту соглашения: «до живота». Он делал это, даже зная ещё при жизни брата, что тот решил передать наследство и великокняжеский титул не ему (как было положено по закону и по завещанию Дмитрия Донского), а собственному малолетнему сыну. Такое честолюбивое поведение Юрия не возбудит возможные смуты, поспособствует укреплению Московского государства, но сыграет в некотором роде роковую роль в судьбе самого Звенигородского правителя, а затем и в укреплении памяти о его духовном наставнике и сподвижнике Савве Сторожевском.

Однако Василий пользовался военными услугами Юрия недолго. Полководческие успехи младшего брата, его победы, его умение управлять войсками настолько напугали великого князя, что он быстро отказался от участия звенигородцев во многих баталиях. Слишком много славы и богатства досталось этому везунчику. И почему-то он не очень любил столь близкую для Василия Литву, к союзу с которой призывал митрополит Киприан.

А тут ещё и очень авторитетный и сильный духовный наставник появился в Звенигороде, где уже не стало епископа Даниила. Пришёл игумен из Троицы — Савва и обосновал свой новый монастырь, да прямо почти у стен Москвы, на важнейшем западном направлении, на старой Смоленской дороге. Никто из сыновей Дмитрия Донского не мог тогда «похвастать» таким духовным советчиком. Сергия Радонежского уже не было, а многие ученики его разошлись по разным местам, основывая свои монастыри. Некоторые из них развивали отношения с именитыми князьями, но на расстоянии, часто лишь с помощью переписки.

Близкая и непосредственная духовная опека, поддержка и даже в некотором роде защита в лице Сторожевского игумена были у Юрия Звенигородского почти десять лет. И только после кончины старца Саввы князь осознает — какую он понёс потерю. Для сохранения светского авторитета и даже народного признания любому князю необходимо было покровительство почитаемых духовных подвижников. Оставшись один, без преподобного Саввы, Юрий поспешит найти себе нового наставника и советчика. Но не тут-то было.

Невольное положение его как соперника великого князя, как сильного и богатого князя, «неразбуженного медведя», имеющего по многим поводам свою, независимую точку зрения, помешает ему в поисках духовного отца. Ведь Савва ушёл из жизни почти одновременно — в один год — с вдовой Дмитрия Донского — Евдокией. А это означало, что её роль арбитра между сыновьями в вопросах престолонаследия закончилась. Юрий просто самим фактом своего существования становился крайне опасен для Москвы, её властителя и окружавших его бояр. Всё поменялось в один день, почти сразу после наступления нового, церковного 1408 года...