Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова - читать онлайн книгу. Автор: Борис Кипнис cтр.№ 74

Как видно, много наболело у него за эти две недели, раз он разразился теперь таким письмом де Рибасу. И раз он не наемник, раз он русский, то и пишет так и о том, что для него важно, нимало не стесняясь того, что его адресат – сын испанца и ирландки, рожденный в Неаполе. Ибо раз он служит России 16 лет и «ломает» уже вторую войну против турок, то он свой, а со своими говорят откровенно:

Далее идут бесконечные сетования по поводу блокфорта на косе да обвинения Джонса. Что же поделать: Суворов сначала – генерал, болеющий о своем, о военном, а уже потом – человек, наделенный литературным даром, прорывающимся у него наружу, как лава из жерла вулкана, в минуту высочайшего душевного волнения. Дорогой мой терпеливейший читатель, мы наконец расстаемся с этим «многострадальным» письмом к де Рибасу. Мимо него нельзя было пройти, его нельзя было не разобрать, ибо, по моему скромному разумению, именно оно позволяет услышать голос живого Суворова. Не бронзового памятника великому воителю, но живого, страстного, страдающего, язвительного, простодушного, откровенного человека. То есть именно того, кто и должен быть нам в первую очередь интересен и дорог.

Через три дня после написания этого письма, как мы помним, сражение в лимане возобновилось. И в ночь на 18 июня пушки блокфорта, того самого, пререкания из-за которого испортили герою так много крови, пустили на дно шесть кораблей противника. И победа, как плащ, покрыла собой все. Забыты обиды, подозрения, неудовольствия: 20 июня Суворов пишет Нассау, «ругая» его за слишком сухо написанную реляцию о сражении:

Это очень высокая похвала в устах такого знатока военного искусства, как Суворов: он ставит Нассау-Зигена на одну ступеньку с его знаменитым предком, реформатором военного дела и отличным полководцем Иоганном Морицем Нассау-Зигеном. По прошествии шести дней он дает высокую оценку «изруганному» им Полю Джонсу:

Пишет это Суворов все тому же де Рибасу, а значит, пишет то, что думает, не притворяется. Перед нами совсем другой человек: пламень битвы и радость победы смыли с его души накипь обид и переживаний, и она засверкала в своей первозданной чистоте.

Все было хорошо. Блестящая победа в Лимане, казалось бы, открывала ворота Очакова. Во всяком случае, Потемкину так казалось, когда 19 июня писал он Суворову:

Суворов вторит ему, отвечая 20 июня:

Последняя фраза означала: «Повелевайте счастьем: немедля явитесь под стены Очакова».

В Лимане было еще не вполне спокойно, отдельные неприятельские суда старались пройти к Очакову, но блокфорт обстреливал их, турки потеряли сгоревшими три судна ^[693]. Правда, Войнович и Севастопольская эскадра так и не появились, но зато в Очакове все было охвачено беспокойством. Полководец доносил, что из крепости вышло до 2000 подвод с женщинами и имуществом под прикрытием кавалерии, а значит, эвакуируют мирное население ^[694]. Прошло два дня, и 1 июля Нассау своими гребными судами истребил блокированные под Очаковым остатки турецкого флота, было уничтожено 2 фрегата и 8 других судов. В радости наш герой пророчит принцу: