История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Закавказье. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 83

Пока не соберутся родственники или же не получится известие, что такие-то не могут приехать, покойник, несмотря на жару, остается в доме непохороненным, иногда очень долго, и в особенности это чаще всего случается в Гурии ^[50].

Кроме родных и друзей созываются также и соседи, которые, кроме оплакивания, исполняют при этой церемонии некоторые собственно для этого случая установленные должности.

Несколько человек из самых почетнейших соседей покойного выбираются в мимгебели, которых обязанность состоит в том, чтобы встретить каждое вновь приехавшее лицо, приветствовать его поклоном и проводить к гробу покойника. Другой сосед назначается для исполнения обязанности чихаули — наблюдателя за тем, чтобы всем оплакивающим лицам и посетителям во время угощений было подаваемо всего в достаточном количестве. Остальные принимают название мезаре — что-то вроде певчих – и разделяются на хоры от 8 до 15 человек, так, чтобы в каждом были: басы, тенора и даже альты. Два или несколько хоров, стоя в доме, где поставлен гроб, должны непрерывно тянуть зари — пение, выражающееся не в словах, а в громких, крикливых, нераздельных и диких звуках. Остальные хоры певчих остаются на дворе и с пением зари сопровождают к гробу приходящих соседей и прочих посторонних матирале, то есть плакальщиков, исключая родственников, которые сопровождаются их собственными хорами. Когда все приготовления окончены, должности распределены и хоры составлены, тогда начинается самая церемония.

Священник совершает литургию, по окончании которой он в полном облачении и в сопровождении других лиц духовного звания отправляется в дом, где лежит покойник, и остается там целый день для приема приезжающих на оплакивание.

Чирис-упали одеваются в траур, и все женщины становятся по одну сторону гроба, оставляя другую свободною, для доступа посторонних оплакивающих лиц (матирале)] мужчины становятся неподалеку от гроба, прислонившись спинами к стенам сакли. Громкое рыдание близких родственников и пронзительно-унылые звуки певчих дают знать, что церемония и оплакивание начинаются. Спустя некоторое время со двора слышны точно такие же резкие звуки других хоров певчих и громкое рыдание – то спешат на оплакивание новые родственники, сопровождаемые 20 или 30 спутниками обоего пола; они едут или идут с большой церемонией. Если умерший или умершая принадлежат к числу почетных лиц, то свита родственников или знакомых, едущих на оплакивание, доходит иногда до огромной цифры 200 человек и более. Подъезжая к дому, свита эта обыкновенно разделяется на эшелоны, которые посылаются один за другим на значительном расстоянии, с той целью, чтобы сделать приезд свой параднее и дольше протянуть обряд оплакивания.

Весьма часто едущие на оплакивание берут с собою хористов, которые все время поют монотонно: вай, вай, вай! Если в числе едущих на оплакивание бывает женщина, то она едет также верхом и одевается в черное платье, имея распущенные, но гладко причесанные волосы. У ворот дома приезжих встречают: протодиакон с кадилом и священник с крестом. Начиная от ворот и до самой галереи дома стоят без шапок улицей, в два ряда, крестьяне умершего, обязанные плакать при появлении каждого нового лица.

– Где ваш господин? – спрашивает крестьян прибывший посетитель. – Где ваш отец? Вы осиротели, бедные?..

– Господин NN! – отвечают крестьяне. – Сожалейте о нас бедных, несчастных! Забросайте нас каменьями!..

– Утешьтесь, друзья мои, вместе со мною, он будет за нас молиться, а мы за него помолимся.

– Помилуй нас NN, помилуй!.. Вай, вай наши головы! вай, вай, вай!..

У крыльца стоит лошадь покойного в трауре и оседланная обратно лукою к хвосту. Она отдается потом священнику или лучшему другу покойного. Подле лошади стоит кто-либо из прислуги, вооруженный оружием покойного, которое надето на нем вверх ногами.

– Что ты плачешь, бедное благородное животное? – говорит посетитель, обращаясь к лошади. – Ты лишилась друга! Того уж нет, с кем ты бросалась в стан неприятельский, попирала врагов и выходила с могучим и ловким седоком, цела и невредима. Да, мы с тобой осиротели! Никто тебя уже не потреплет по шее. Плачь со мною, бедный конь!..

Входя с галереи в комнату, вы встретите нескольких человек или родственников, или друзей, почетных лиц или соседей! Тут же стоит гроб умершего, окруженный духовными лицами и в стороне от которого помещается ближайшая и лучшая прислуга, одетая в черное платье. В комнате, где стоит тело покойника, все окна завешаны черною тканью, а посреди ее в полумраке, смешанном с облаками ладана, стоит катафалк, осеняющий гроб и тело. В одном из углов комнаты устроен навес из черной материи, под которой, поджав под себя ноги, сидят родственники умершего. Иногда же они сидят в особой и также полуосвещенной комнате. Все они одеты в самое лучшее платье, с распущенными волосами, с расстегнутыми рубашками и обнаженной грудью. Самый близкий из родственников сидит на голом полу и только чрез несколько дней соглашается пересесть на ковер. Наконец, в третьей комнате вы встретите нишнеби (знаки или куклы), изображающие собою мужа и жену, и одну куклу, если покойный был холост. Куклы также одеты в лучшие платья и бывают или в лежачем, или в сидячем положении, причем представляющая мужчину держит в руках книгу и перо, а женщину – орудия рукоделия. Из этой последней комнаты вы выходите снова на галерею, где на одной стороне разложены серебряные вещи и другие драгоценности умершего.

Такова картина дома, к которому подходят приезжие, встречаемые у галереи почетными лицами. В сопровождении последних посетитель входит в комнату, где находится покойник.

– О друг мой, – говорит он, ударяя себя в грудь, всхлипывая за каждым периодом речи, – что я вижу! Кого я потерял, кого лишился, кто же мне заменит тебя? Кто же теперь будет моим утешителем, моею славою? Зачем ты осиротил меня, жену и детей?.. Проснись! Встань! – кричит он, наклонившись к гробу покойника. – Внимай рыданиям стольких лиц! Скажи нам хоть слово!

Конечно, все его восклицания и просьбы остаются без ответа.

– Безжалостный ты! – кричит тогда пришедший, упрекая покойника. – Не хочешь нас слушать!.. Идешь на тот свет, куда ушел твой дед (и еще такие-то лица) и откуда никто не возвращался!.. Да даст тебе Бог счастливый путь!..

Затем посетитель просит покойника кланяться от него лицам, прежде умершим, и передать им то-то. Чем больше и красноречивее говорит оплакивающий, тем больше довольны родственники, видя в этом большую привязанность оплакивающего к умершему.

Выразив свою печаль с плачем и рыданием над гробом усопшего, посетитель переходит в следующую комнату и, становясь на колени перед ближайшим родственником, называет его по имени.

– Батоно (господин) NN, – говорит он, – как тоскует и изнывает сердце мое при твоем несчастий!

– Какими глазами, – отвечает тот, – я смотрю на себя, брат мой! Да как же ты не закидаешь меня каменьями?!