Пленницы судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Анисимов cтр.№ 87

И тогда-то в прелестной головке Мэри созрел план, как удержать Макса рядом, а не ехать с ним в Баварию. Уже подобный случай был с теткой Марии, великой княжной Екатериной Павловной, которая вышла замуж за Георга Ольденбургского: его назначили генерал-губернатором Твери, и все были довольны! Мария убедила родителей сделать Максу предложение остаться в России. Пусть примет православие, получит генеральский чин и служит! Получив предложение русского двора, Максимилиан повел себя достойно — поблагодарил, потом поехал в Баварию, чтобы посоветоваться со своим повелителем и родственником. Вскоре он вернулся, и в июле 1839 года Мэри и Макс обвенчались. Это была ослепительная по красоте пара: он — «один из красивейших мужчин», она — «богатая и щедро одаренная натура, соединявшая с поразительной красотой тонкий ум, приветливый характер и превосходное сердце». Так писала фрейлина двора Анна Тютчева. Царственный отец Марии осыпал милостями ее мужа: тот получил почти все первейшие русские и польские ордена, титул императорского высочества и — что особенно важно — Николай I объявил Макса своим пятым сыном! Молодожены получили истинно царский подарок — сразу после помолвки архитектор Андрей Штакеншнейдер приступил к проектированию и строительству дворца у Синего моста, ставшего позже Мариинским. Строили дворец в необыкновенном темпе, с применением технических новинок, из новых, негорючих материалов — металла, керамики, стекла, а также асфальта. Это и понятно — у всех перед глазами было зрелище пылающего Зимнего дворца, сгоревшего дотла в 1837 году. Дворец для Марии и Макса был необычайно удобен для жизни — что для дворцов прошлого было недостижимой роскошью. Гений Штакеншнейдера проявился во всем — от общей композиции и внешнего вида до мельчайших деталей. Стоит посмотреть на бывший Зимний сад — ныне место заседаний Законодательного собрания, изящный зал-ротонду и необычную и удобную лестницу — пандус. Словом, Мэри и Макс с радостью переехали в новый дом в 1845 году и счастливо зажили там.

Впрочем, это благополучие было только на поверхности. Действительно, внешне было все отлично: Максимилиан увлекался наукой, Мария — искусством. В нем вдруг пробудился интерес к электричеству, точнее, к гальванопластике, ради которой в Зимнем дворце Макс оборудовал химическую лабораторию и проводил — к удивлению всего двора — опыты, а потом построил за Обводным каналом металлический завод, на котором начал строить первые русские паровозы. Но особенно любил Максимилиан горное дело и месяцами пропадал на уральских и иных заводах. Такого человека в семье Романовых — военных и бездельников — после Петра Великого не бывало! Известен он и своей памятной для всех благотворительностью. Так, с легкой руки Макса на Вознесенском проспекте была построена лечебница для тогдашних бомжей, которая и до сих пор, несмотря на множество перемен в бывшей столице империи, носит его имя — Максимилиановская клиника.

Увлечение Марии было более утонченным: она без памяти любила искусство, обладала чувством меры и вкуса. Личные покои Мариинского дворца до сих пор свидетельствуют об изящном вкусе его хозяйки: люстра синего стекла по ее эскизам, хрусталь на столе, сверкающий в лучах заходящего солнца. Дворец становился местом приемов выдающихся художников, музыкантов и писателей. Там не было скучно, как часто бывало в других светских салонах. Хозяйка, сверкающая красотой, отличалась, как писал В. Соллогуб, «необыкновенно тонким пониманием в живописи и скульптуре... В ее роскошном дворце строжайший этикет соблюдался только во время балов и приемов, в остальное же время великая княгиня являлась скорее радушной хозяйкой, остроумной благосклонной».

Впрочем, не будем особенно умиляться и заливать текст патокой: справедливость требует отметить, что Мэри и Макс были людьми сложными, противоречивыми. Анна Тютчева отметила в Марии «не без неприятного изумления, наряду с блестящим умом и чрезвычайными художественными вкусами, глупый и вульгарный цинизм». Уже через несколько лет после переселения во дворец за блестящим фасадом семейной жизни четы Лихтенбергских скрывались одни руины. Макс прославился многочисленными амурными историями, а Мария попросту поселила своего любовника графа Григория Строганова во дворце. Известно, что она родила четверых детей. В царской семье были уверены, что только двое первых (мальчик и девочка) являются детьми Макса, а двое младших сыновей — дети Строганова.

Неизвестно, чем бы закончилась эта история, но в 1852 году тридцатипятилетний Максимилиан, вернувшись с уральских заводов, страшно простудился, простуда развилась в воспаление легких, и он умер. Тем самым он развязал руки своей супруге, с которой виделся только за обедом да на приемах. Не прошло и двух лет после смерти мужа, как Мэри тайно венчалась с Григорием Строгановым на даче в Гостилицах. Об этом браке мало кто знал — все как огня боялись гнева императора Николая I. Как известно, государь был мил и трогателен только с детьми. Он более всего хлопотал о репутации своей семьи, сильно подмоченной его развратной бабкой Екатериной Великой, амурными шалостями отца, императора Павла I, побочной семьей другого брата — Александра I. И тут, если бы он узнал о тайной связи Марии со Строгановым, он бы в праведном гневе не пощадил любимой дочери, упрятал бы ее в монастырь. А Строганову наверняка пришлось бы тянуть солдатскую лямку где-нибудь на Кавказе. Все хорошо помнили печальную историю любимого брата цесаревны Марии Александровны Александра Гессенского и увлеченной им фрейлины — император Николай навсегда изгнал обоих виновников из России и лишил содержания!

Страх тайных супругов был так велик, что они утаивали свой брак даже и после смерти Николая в 1855 году. С большим трудом брат Марии император Александр II и его жена императрица Мария Александровна уговорили вдовствующую императрицу Александру Федоровну примириться с этим мезальянсом — как и покойный муж, она считала неприемлемыми морганатические браки...

Мария умерла в 1876 году, намного пережив обоих своих мужей. Она тяжко и долго болела и была очень огорчена, когда увидела, как на площади перед дворцом поставили памятник ее отцу, императору Николаю I. Сам по себе памятник Клодта, слов нет, был хорош... но почему государь сидел на коне, повернувшись спиной к окнам дворца своей любимой дочери? Она никогда не видела его таким холодным и отчужденным. С первых лет счастливой жизни в этом дворце — великолепном подарке любимой дочери — Мэри помнила, как он, могучий, мужественный, добрый, красивый рыцарь, быстрыми, широкими шагами пересекал Синий мост и еще издали, увидав дочь в окне, улыбался ей и махал белой перчаткой...

Однажды, ранней весной, юная княжна Екатерина Долгорукая гуляла в Летнем саду. Вдруг перед ней появился император Александр II. Он быстро подошел к девушке, взял под руку и увлек в одну из боковых аллеи...

Так бы, наверное, описали свидание в петербургских газетах, если бы корреспонденты и издатели смертельно не боялись цензуры — ведь речь шла о начале скандального романа, внесшего страшную смуту в семью Романовых. Канва этого романа довольно хорошо знакома образованному читателю: в 1866 году сорокасемилетний император завел себе очередную любовницу — а они стали регулярно появляться у него с начала 1860-х годов. Как писал современник, «не поддаваясь влиянию мужчин, Александр II имел необыкновенную слабость к женщинам. В присутствии женщин он делался совершенно другим человеком». На этот раз избранницей государя стала семнадцатилетняя княжна Екатерина Михайловна Долгорукая. Через год выяснилось, что это не просто адюльтер, а глубокое и сильное чувство, внезапно поразившее немолодого государя. Долгорукая стала в сумерках приходить в Зимний дворец, открывала своим ключом дверь, входила в апартаменты, принадлежавшие некогда Николаю I, и там ждала своего возлюбленного...