Как жили и во что верили первые христиане - читать онлайн книгу. Автор: Иннокентий Павлов cтр.№ 69

Рассмотрение третьего периода в истории иудеохристианства уже выходит за рамки настоящего исследования. Для нас теперь важно отметить только то, что начало ему кладет разрыв иудеохри-стианских течений с языкохристианством, ставшим существовать в форме кафолической/католической церкви. В разделе 3.4.3 уже приводилась цитата, как установил Ш. Пиннес, из иудеохристианского трактата, появившегося не ранее V века, который также содержит аргумент в пользу представленной периодизации. Как мы помним, о третьем поколении уже языкохристиан там сказано:

...А затем начали менять и новоизменять, (вводить) в религию (al-din) новшества, стремиться к главенству (ri 'asa)...²⁴³.

Итак, для иудеохристиан, среди которых были и люди, состоявшие с Иисусом в родстве, стало неприемлемой мифологизации Его фигуры, и прежде всего приписываемое Ему рождение от девы, на что указывает упоминание «новшеств». Ну, а «стремление к главенству», имея в виду монархический епископат, говорит само за себя.

Однако не следует думать, что разрыв иудео- и языкохристиан был одномоментным и односторонним. Если Игнатий Антиохийский около 110 года пишет, явно имея в виду сирийских и малоазийс-ких иудеохристиан:

Не обольщайтесь чуждыми учениями, ни старыми бесполезными баснями. Ибо если мы доселе еще живем по закону иудейскому, то через это открыто признаемся, что мы не получили благодати (А4аг-незийцам, 8.1 -2)²⁴⁴,

тем самым отказывая им в принадлежности к кафолической церкви. То, в свою очередь палестинский уроженец Иустин в 151-153 годах с сочувствием говорит о христианах Земли Израиля (т.е. несомненно о иудеохристианах) как о жертвах преследований со стороны Бар-Кохбы и его сторонников во время их восстания против Рима в 132-135 годах (1 Апология, 31). Но уже вслед за тем (между 153 и 161 годами) он же порицает иудеохристиан, причем не только сиро-палестинских, но и, судя по всему, малоазийских, за то, что они считают Иисуса Христа «простым человеком» и почитают спасение невозможным без полного соблюдения Моисеева закона {Разговор с Трифоном иудеем, 47-48), т.е. видит в них еретиков с позиции начальной языкохристианской ортодоксии. Такими же безусловными еретиками для Иринея около 180 года становятся эбиониты, очевидно ранее встреченные им в Асии, поскольку Иисус для них

был сыном Иосифа и Марии, отличаясь от всех справедливостью, благоразумием и мудростью. <...> Они пользуются только Евангелием согласно Матфею, отвергают апостола Павла, называя его отступником от Закона (Против ересей, 1.26.1-2).

Что касается упомянутого здесь Евангелия согласно Матфею, очевидно, речь идет об упомянутом Папием, не дошедшем до нас арамейском сборнике высказываний (та Xoyia) Иисуса, принадлежащем перу Матфея²⁴⁵, который, вероятно, эбиониты разбавили собственным материалом.

С другой стороны, между 171 и 217 годами некоторое распространение в языкохристианской среде получают Псевдо-Климентины, дошедшие до нас в двух версиях — греческой, носящей название «Беседы», и в латинском переводе конца IV века, принадлежащем Руфину Аквилейскому (f 410), сохранившемся под названием «Воспоминания {Recognitiones) Климента». Эти произведения, надписанные именем Климента Римского в целях эби-онитской полемики, изображают якобы имевшие место путешествия апостола Петра в сопровождении Климента. Действует там и Иаков, брат Господень. Тогда как Павел представлен в них крайне отрицательно. Его сторонником и соответственно противником Петра в Псевдо-Климентинах выступает известный по Деян Симон-волхв/маг (8:9-24). Речи Петра выдержаны при этом в эбионитском духе в противоположность учению Павла, защищаемому Симоном-волхвом.

Подводя итог вышесказанному о начавшемся во II веке третьем периоде истории иудеохристи-анства, следует сказать, что в любом случае не только «новшества» и «стремление к главенству» в среде языкохристиан отвратило от них иудеохристиан, но и «еретичество» последних с позиций утвердившейся в то время начальной языкохристианской ортодоксии навсегда отвело от них первых.

5.6. Павел как свидетель учения Иисуса, события Христа и христианского этоса, представленных в Учении

Что важно, в чем Павел в своих подлинных посланиях един с Учением. Ни там, ни у него нет даже намека на чудеса Иисуса, известные по каноническим евангелиям. Не приводятся в Учении, как и у Павла, известные по синоптическим евангелиям пространные притчи или хотя бы аллюзии к ним, что свидетельствует об их позднем происхождении, связанным с местом в жизни как иудео-, так и языкохристианских церквей вполне просматривав-мых тенденций, появившихся в 70-90-е годы. Другое дело подлинные притчи Иисуса в форме кратких уподоблений, приводимые в Дидахе, причем не всегда в том же контексте, в каком они даны в Нагорной проповеди согласно Мф 5-7. Таких уподоблений совсем немного. Это и два пути, предлагаемые на выбор человеку (Мф 7:13-14 и Дидахе, 1.1), и последний кодрант как показатель выплаченного долга (Мф 5:26/Лк 12:59 и Дидахе, 1.5) и, наконец, горящий светильник, как знак принадлежности к ученикам Христа (Мф 5:15 и Дидахе, 16.1).

Подобно Иисусу к кратким уподоблениям прибегает и Павел. В этом отношении показательно уподобление «закваске, которая заквашивает всё тесто», означающее, что продолжающийся грех одного человека способен разложить общину (1 Кор 5:6). У Павла, как мы видим, оно дается с явно отрицательной коннотацией. Тогда как в уста Иисуса данное уподобление внесено, очевидно в 80-е или даже в 90-е годы, с целью вселить в разуверившихся христиан надежду на представляемый недалеким всемирный триумф Царства Небес/Бога (Мф 13:33 и Лк 13:20-21). Еще одно из кратких уподоблений Павла, когда Церковь представлена им как тело, имеется в виду тело Христа, членами которого призваны быть все принадлежащие к христианской общине в своей повседневной жизни, что и находит выражение в евхаристии. Оно, как известно, стало основой ранней христианской экклезиологии (учения о Церкви).

В связи с этим крайне важен пассаж у Павла, воспринимаемый ученым консенсусом как историческое свидетельство, касающееся установления Иисусом евхаристии, когда цитируются Его подлинные слова (ipsissima verba Jesu), известные также по синоптическим еванглиям. При этом выясняется, что в свете цитирования Павлом, который их «принял от Господа», подразумевание Предание, восходящее к Иисусу и, очевидно, почерпнутое у Петра (Гал 1:18), воспроизведение их в синоптических евангелиях (Мф 26:26-28; Мк 14:22-24; Лк 22:17-19) связано с теми или иными искажениями. Вот подлинный текст Павла:

...я сам принял от Господа и передал вам, что Господь Иисус в ту ночь, в которую был предан, взял хлеб и, поблагодарив, разломал его и сказал: «Это — Мое тело ради вас: делайте это в память обо Мне». Также и чашу, взяв после ужина, сказал: «Эта чаша есть Новый Завет, скрепленный Моей кровью: делайте это, как только вы будете пить, в память обо Мне». Так что каждый раз, когда вы едите тот хлеб и пьете ту чашу, вы возвещаете смерть Господа до тех пор, пока Он не придет (1 Кор 1 1:23-26).

Итак, существенным моментом, предваряющим смерть Иисуса, было ночное предательство (ср.: Мф 26:47-50; Мк 14:43-45; Лк 22:47-48; Ин 13:21-30; 18:1-3), о котором Павел напоминает своим адресатам, поскольку, очевидно, он ранее рассказал им об этом подробно. Другой существенной исторической деталью здесь является упоминания ужина — не пасхального (!). В пользу этого у Павла имеется еще одно свидетельство, когда он говорит о Христе как о пасхальном ягненке, заколотом, понятно, накануне Пасхи (1 Кор 5:7). Так что данные пассажи у Павла подтверждают правдивость повествования Ин 13:1-2, 4-5, 29; 18:15-24, 28; 19:31, выступающего против нелепого символизма языкохристианских редакторов синоптических повествований, без знания предмета решивших написать о Последнем ужине/Тайной вечери Иисуса как о пасхальном седере (Мф 26:17-19; Мк 14:12; Лк 22:7-13), тем самым вступая в непримиримое противоречие с начальным повествованием, свидетельствующем о намерении Каиафы и его партии предать Иисуса смерти, понятно, «не в праздник» (Мк 14:1-2/ Мф 26:3-5).