Как жили и во что верили первые христиане - читать онлайн книгу. Автор: Иннокентий Павлов cтр.№ 66

Полагаю, что данный пассаж не нуждается в пространном комментарии. Итак, Христос оказывается в данной картине на месте царя / императора, от имени которого в провинциях военную и гражданскую власть осуществляют назначаемые им эпархи. До идеологии монархического епископата, которую мы встретим в большинстве посланий Игнатия Антиохийского, отсюда всего лишь маленький шажок. Но в любом случае ясно одно. К концу I века языкохристианским церквам, с одной стороны, числено возросшим, а с другой — «воинствующим» во враждебном им окружении, оказалось психологически удобным принять, казалось бы, чуждую самой природе начальной церкви Христа имперскую модель своего устройства, подогнав под нее известную идею Павла об органическом единстве Церкви как тела Христова.

Наконец, следует сказать несколько слов об устройстве Римской церкви как во времена Климента, так и в последующие полстолетия или даже больше, до тех пор, пока в ней не утвердился монархический епископат, из которого много позднее вырос институт папства. Мартин Хенгель и Анна Мария Швемер видят показатель этого в «Пастыре» Ерма, написание которого они относят к 120-130 годам, поскольку последний «еще незнаком с этой институцией». Более того, около 150 года Иустин так же не дает о ней «однозначных свидетельств», лишь упоминая о предстоятеле (б лроеатюд), проповедующем за воскресным богослужением (I Апология, 67.4)²²⁰. К этому от себя добавлю еще один не менее сильный argumentum ex silentio. Страстный идеолог монархического епископата Игнатий Антиохийский, писавший около 110 года или, как полагают М. Хенгель и А. М. Швемер, а также П. Покорны и У. Геккель, между 110 и 114 годами²²¹, уделяющий этой теме достаточно места в остальных своих посланиях, совсем ее не касается только в своем Послании к Римлянам. В свою очередь В. В. Болотов в своих знаменитых «Лекциях по истории древней церкви» идет дальше, ссылаясь не только на Поликарпа Смирнского, в послании которого «нигде граница между епископами и пресвитерами не проводится ясно», и на уже обозначенных выше Ерма и Иустина, но и на Иринея Лионского, писавшего свои знаменитые пять книг «Против ересей» около 180 года.

Даже Ириней, — указывает он в связи с этим, — во время которого различие между епископами и пресвитерами безусловно уже выяснилось, всё еще, говоря о временах минувших, употребляет выражения «епископ» и «пресвитер» смешанно: перечни предстоятелей церквей он называет то преемством епископов [III.3.1, 2], то преемством пресвитеров [111.2.2]. Римские епископы до Виктора называются у него пресвитерами. Поликарп Смирнский — тоже «блаженный пресвитер»²²².

О Викторе в связи с нашей темой — трансформацией строя языкохристианской церкви следует сказать особо. Он не только был уже в полном смысле

епископом-монархом Римской церкви с 186 или 189 года до своей кончины в период между 197 и 201 годами, но и, судя по всему, осознавал себя «преемником Петра», и как «наместник Христа» пытался действовать во вселенском масштабе²²³.

Теперь перейдем к т.н. Пастырским посланиям, хотя и надписанным именем Павла, но явно ему не принадлежащим, зато дающим наглядную картину церковного строя на востоке Римской империи (Крит, Эфес) рубежа I—II веков и ставящим всё на свои места. П. Покорны и У. Геккель относят их появление к широкому промежутку 80-100-х годов²²⁴. Тогда как М. Хенгель и А. М. Швемер настаивают на более поздней датировке, относя их ко времени около 115 года²²⁵. Мне представляется, что здесь всё же следует говорить, имея их мало-зийское происхождение, о самых последних годах первого и начальных годах II столетия эры христианства, поскольку хотя в них и присутствует идея епископа-монарха как апостольского преемника, но нет еще стремления видеть в нем «наместника Христа», что уже ярко подчеркивается Игнатием.

Итак, какой церковный строй представлен в 1-2 Тим и Тит? Должностное церковное служение, согласно этим позднейшим по отношению Дидахе и Павлу памятникам, осуществляют знакомые нам епископы и дьяконы, к которым, впрочем, предъявляются более строгие требования в сравнении с тем, что мы видели в Дидахе, 15.1-2 (см.: 1 Тим 3:1-13, ср.: Тит 1:5-9). Впрочем, первые здесь также именуются пресвитерами/старейшинами (1 Тим 5:17-19), а в Тит 1:5-9 в стихах 5 и 7 как раз и показана взаимозаменяемость терминов епископ и пресвитер, на что, как мы видели, указала И. А. Левинская, впрочем, имея в виду гораздо более раннее время. Однако над епископами / пресвитерами уже стоит некий начальник, действующий «со всякой властью» (Тит 2:15) и выступающий в том числе в роли их судьи (1 Тим 5:19). Таковым здесь предстает как сам «Павел», понятно уже далеко отстоящий от Павла, засвидетельствованного исторически, так и делегированные им в Эфес «Тимофей», а на Крит «Тит», так же далекие от реальной истории, но известные как непосредственные ученики Павла. Таким образом, апостолам, понятно, уже умершим, в поместных церквах задним числом усвояется верховная власть, сообщенная затем их известным преемникам.

Определенную проблему в связи с этим представляет следующее наставление, идущее якобы Тимофею от лица якобы Павла:

Не оставляй в пренебрежении дарование, что в тебе, которое тебе было дано через пророчество с возложением рук пресвитеров (1 Тим 4:14 в КП).

Впрочем, в греческом оригинале здесь упомянут как раз пресвитерий — то лрЕсфитёрюу. В 2 Тим 1:6, правда, якобы Павел также призывает якобы Тимофея «возгревать дарование Божие», но уже полученное «через возложение рук моих» (КП). В новозаветной науке утвердился взгляд на единое авторство Пастырских посланий, понятно, не-Пав-лово²²⁶. Так что последнюю фразу можно понимать в том смысле, что якобы Павел просто особо, таким образом, почеркивает свое участие в возложении рук на якобы Тимофея в знак передачи ему апостольского преемства.

В связи с этим, думаю, неверно следующее заключение П. Покорны и У. Геккеля относительно упомянутого в 1 Тим 4:14 пресвитерия: «Самостоятельное значение пресвитерство сохраняет лишь при возложении рук на епископа, символизируя при этом всю общину»²²⁷. Однако, как мне представляется в свете одной исторической параллели, речь здесь идет об ином роде пресвитеров/старей-шин, или как их принято называть в русских переводах — старцев. Согласно Папию, епископу-монарху Иераполя, города в исторической области Фригии на западе Малой Азии, писавшему около 110 года²²⁸, дошедшие до нас лишь в небольшом числе фрагментов пять книг «Изъяснений Господних изречений», это обозначение относится как к слушателям Двенадцати, так и к ним самим. Па-пий по именам называет из них Андрея, Петра, Филиппа, Фому [что любопытно, в последовательности их появления в Ин (1:40-44; 11:16)], присовокупляя к ним Иакова и Иоанна Зеведеевых, а также Матфея. Затем называет лично слышанных им учеников Господа — Аристиона и старца (б лреарбтерод) Иоанна²²⁹, явно намекая на автора трех Соборных посланий, включенных много позднее в канон Нового Завета и хранителя предания об Иисусе, нашедшего частичное отражение в Четвертом Евангелии, получившем его имя. Именно так б лреорптерод — Иоанн, ученик Господа, представляется своим адресатам в 2 Ин 1 и 3 Ин 1, тем самым указывая, конечно же, не на свое текущее положение в асийских церквах, но именно на то, что он — старейший по возрасту как самовидец и ученик Господа Иисуса (см.: 1 Ин 1:1-3). Очевидно, что и в 1 Тим 4:14 под пресвитерием понимается Павел со своими помощниками, представляющими первое поколение христианских миссионеров к язычникам, старейшее по отношению к следующим генерациям языкохристиан. Здесь это имеет, хотя и не соответствующее исторической действительности, но имеющее важное идеологическое значение на рубеже I—II веков, усмотрение в Павле и других апостолах источник «всякой власти» епископов-монархов, как будто первые ею обладали.