Рабочее самоуправление в России. Фабзавкомы и революция. 1917–1918 годы - читать онлайн книгу. Автор: Димитрий Чураков cтр.№ 59

Страница

Оформление большевистско-левоэсеровского блока, а также умиротворение Викжеля и большинства остальных рабочих организаций окончательно ознаменовали завершение первого после Октября правительственного кризиса. Так же как и первый кризис Временного правительства, он привёл к созданию правящей коалиции и расширению социальной базы если и не революции, то, во всяком случае, революционного режима.

Значение и результаты первого кризиса Советской власти трудно переоценить. Большевики удержались у власти. Тем не менее они почувствовали необходимость корректировки курса. Уступки шли по линии отказа от крайнего политического радикализма. И пусть эти уступки на практике оказались не столь значительны, главные требования профсоюзов оказались выполнены: однопартийная диктатура в ноябре-декабре 1917 г. в России не возникла. Что же касается самих рабочих организаций, то они фактически получали карт-бланш на расширение своего вмешательства в экономику как в центре, через государственные органы, так и у себя на предприятиях.

В этой связи существенный интерес представляет ещё один вопрос, в прошлом не попадавший в поле зрения историков. Благоприятный для большевиков исход первого кризиса их правительства был достигнут благодаря поддержке наиболее радикальных пролетарских организаций, таких, как, например, фабрично-заводские комитеты. По другую строну оказались гражданские организации совсем иного типа. На непримиримой платформе продолжали стоять разного рода «демократические организации», кооперация, в том числе рабочая. Как звучало в листовке Воронежских кооперативов: «никаких соглашений с разрушителями страны – большевиками»⁸². Но что означал такой своеобразный расклад сил?

В лагерь революции вошли не просто наиболее максималистские организации. В их числе оказались непримиримые антагонисты буржуазных отношений, среди которых, как мы видели в предшествующих главах, фабзавкомы занимали не последнее место. Среди противников же Октября оказались организации, порожденные развитием капитализма и сросшиеся с ним. К примеру, лидеры кооперации так понимали её главную задачу: через рост личного благосостояния адаптировать рабочих к развитию капитализма. Руководители рабочей кооперации считали революцию 1917 г. буржуазной и всеми средствами боролись за укрепление буржуазно-демократического строя⁸³. А как известно – выбор союзников диктует и линию поведения. Поэтому, когда первый кризис Советского правительства миновал, а политические симпатии вполне определились, стало окончательно ясно, что основным вектором развития нового режима будет дрейф в сторону радикальных, социалистических преобразований.

Факт произошедшей в октябре 1917 г. революции сказался на положении рабочих России самым непосредственным образом. Особенно ощутимо выиграли они в плане повышения своего социального статуса. Большевики провозгласили рабочих «классом-гегемоном», господствующим классом, со всеми вытекающими из этого последствиями в политической, экономической и социальной сферах. Из «эксплуатируемой массы» рабочие в одночасье «превратились» в «хозяев страны», «социальную базу» и «опору» нового режима. Советы, в прошлом «классовые организации рабочих», сделались теперь органами государственной власти. Профсоюзы, фабзавкомы, контрольные комиссии и другие рабочие организации на какое-то время получили административные права у себя на предприятиях. С победой революции перед рабочими открылись невиданные прежде перспективы социального роста, приобщения к высочайшим культурным и духовным ценностям, забрезжила надежда достойной и благополучной жизни. Однако от начертанных на знамёнах политических партий лозунгов до реальных свершений, от самых заманчивых возможностей до их практической реализации, как правило, лежит дистанция огромного размера, и послереволюционная действительность далеко не всегда соответствовала тем завышенным ожиданиям, которые возлагали на неё рабочие – рядовые участники и просто современники переломных событий тех месяцев.

Второй, октябрьский, этап русской революции, более радикальный и глубокий, вырос как своеобразное увенчание острейшего кризиса, охватившего летом-осенью 1917 г. все стороны жизни российского общества. Не в последнюю очередь негативные явления проявлялись в экономической сфере. Мировая война, совершенно не отвечавшая национальным и геополитическим интересам России, уже в 1915 г. привела к перенапряжению всего народного хозяйства страны. Но если при императорской власти худо-бедно удавалось сохранять экономику на плаву, невзирая на рост оппозиционного движения и поражения на фронте, то Временному правительству эта задача оказалась не по плечу. Как отмечает современный исследователь Р. А. Белоусов, если Временное правительство получило от царского режима деформированную, но в целом ещё жизнеспособную экономику, то новой большевистской власти после нескольких месяцев господства либералов досталось совсем иное наследство: А. Ф. Керенский умудрился в сжатые сроки расстроить важнейшие звенья российской экономики. Тем самым «стартовые экономические условия» второго этапа революции были ощутимо хуже, нежели в феврале⁸⁴.

В октябре 1917 г. хозяйственная жизнь страны окончательно оказалась в упадке. В промышленности сокращение производства по сравнению с уровнем предшествующего года составляло около 40%. Особенно ощутимые потери понесли важнейшие отрасли промышленности, связанные с обороной и в которых было сосредоточено наибольшее число рабочих. Выпуск железа и стали за рекордно короткое время упал с 246,5 млн пудов до 155,5 млн пудов, выплавка чугуна – с 282,9 млн пудов до 190,5 млн пудов, производственная мощность доменных печей в 1917 г. использовалась лишь на 54%. Стремясь сохранить прибыль, владельцы предприятий шли на их закрытие и массовые локауты, что вело к увеличению безработицы. В Петрограде к октябрю закрылось 50 заводов⁸⁵. По сводкам «Торгово-промышленной газеты», во Владимирской губернии были закрыты или остановили работу 10 крупных предприятий и финансовых групп. В Костромской губернии за воротами предприятий оказалось 10 000 рабочих⁸⁶. В промышленном поясе вокруг Москвы остановились фабрика Тимашева, Вознесенская и Покровская мануфактуры, другие предприятия. В результате закрытия одной только Богородско-Глуховской фабрики безработными сделались сразу 11 400 человек⁸⁷. В самой Москве по причине отсутствия заказов было рассчитано около тысячи рабочих и служащих завода Износкова⁸⁸, получили извещение об увольнении рабочие Цинделевской мануфактуры, многих других предприятий.

К осени 1917 г. повсеместно нарастали неизбежные спутники хозяйственной разрухи – инфляция, дороговизна, голод, особенно больно бившие по рабочим⁸⁹. По подсчетам П. В. Волобуева в марте инфляция составила 6,4%, в апреле 13,4%, в мае – 18,4%, а в июне уже 28%⁹⁰. Цены на промышленную продукцию первой

необходимости (материя, обувь, дрова, мыло, керосин и пр.) увеличились на 1109%⁹¹. Быстро дорожало и продовольствие, особенно хлеб. В Москве цены на него повысились в июле на 21%, а в августе на 17% и ещё на 14% – в сентябре⁹². По данным журнала «Продовольствие и снабжение», за несколько месяцев с момента Февральской революции фунт чёрного хлеба подорожал с 3 % коп. до 14, селёдка с 3-6 коп. поднялась в цене до 50 коп., мясо с 19, в крайнем случае 22 коп. – почти до рубля⁹³.

Страница