Спарта. Миф и реальность - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Печатнова cтр.№ 39

Но, как следует из наших источников, чаще всего случаи коррупции в среде эфоров были связаны с их деятельностью в качестве советников при спартанских царях. Приведем два наиболее ярких примера подобного неблаговидного поведения эфоров. Так, в 446 г. главным советником при юном царе Плистоанакте был эфор Клеандрид, отец Гилиппа ^[123]. С помощью огромной взятки в 10 талантов Перикл убедил эфора, а за ним и царя увести войско из Аттики. В Спарте за это преступление Клеандрид заочно был присужден к смертной казни (Diod. ΧIIΙ. 106. 10; Plut. Per. 22; Nic. 28. 5). Ему, однако, удалось бежать и обосноваться в Фуриях (Thuc. VI. 104. 2; Polyaen. II. 10; Strab. VI. 1. 14. p. 264). В 419 г. царя Агиса II в Аргос также сопровождал эфор (Thuc. V. 60. 1), который, по-видимому, был подкуплен, ибо не возражал против преступных с точки зрения общины действий царя.

Вышеприведенные случаи продажности эфоров, сохраненные древней традицией, стали известны только благодаря тому, что они так или иначе были связаны с внешней политикой. Все, что происходило внутри Спарты, почти полностью было закрыто для внешнего наблюдателя. Это касается и случаев продажности эфоров. Спартиаты менее всего были склонны «выносить сор из избы», и для прочих греков, так же как и для нас, происходящее внутри Спарты становилось известно крайне редко. Именно поэтому деятельность эфоров как высших гражданских магистратов, исполняющих свои обязанности почти исключительно внутри Спарты, известна нам только в самых общих чертах.

Эфоры в Спарте и народные трибуны в Риме (опыт сравнения)

Уже древние авторы отмстили принципиальное сходство спартанского и римского вариантов как государственного строя в целом, так и отдельных магистратур в частности. Такое сходство объясняется прежде всего тем, что оба гражданских общества — и спартанское, и римское — в силу особых условий своего политического бытия очень рано стали проявлять тенденцию к консервации всех сторон своей жизни.

Античные историки и философы, как правило, очень высоко оценивали общества традиционно консервативные, обеспечивающие своим гражданам длительный гражданский мир. Так, по словам Аристотеля, «целью того государственного строя, который рассчитывает на долговечное существование, должно служить то, чтобы все части, составляющие государство, находили желательным сохранение существующих порядков» (Pol. II. 6. 15. 1270 b 20–23). Теоретики полиса полагали, что особую устойчивость и прочность государственной системе управления может придать смешение в ней нескольких «чистых» форм — демократии, аристократии и царской власти. Аристотель причислял Спарту к числу тех немногих государств, где нашло себе практическое воплощение учение о смешанной форме правления (Pol. II. 3. 10. 1265 b).

В Греции более или менее близкого аналога политической системе Спарты не существовало, за исключением, может быть, дорийских общин Крита. Но уже Полибий, первый греческий историк, хорошо знакомый с политической структурой римского общества, обнаружил близкое сходство между Спартой и Римом. Применив для характеристики римской конституции учение о смешанной форме правления, Полибий рассматривал Спарту и Рим как примеры смешанного государственного устройства, где политическое равновесие обеспечивалось «счастливым» сочетанием трех простых форм: в Спарте монархический элемент представляли цари, аристократический — герусия и демократический — эфорат; в Риме — соответственно консулы, сенат и комиции вместе с народными трибунами (Polyb. VI. 10–18, особенно 10 и 12). На типологическую близость спартанских и римских политических учреждений указывал также Цицерон ^[124]. В частности, он одним из первых обратил внимание на сходство спартанского эфората и римского народного трибуната (tribuni plebis). У Цицерона были серьезные основания для подобного рода аналогий. Обе магистратуры во многом сходны между собой. Это сходство можно проследить по нескольким линиям.

Прежде всего, учреждение обеих должностей — это классические примеры конституционного решения сложнейших социально-политических проблем. Как не раз уже отмечалось в научной литературе ^[125], спартанцы в отношении своих царей избрали необычный для греков путь. Они не сделали какой-либо попытки уничтожить царскую власть насильственным, т. е. революционным, путем ^[126]. Вместо этого для защиты своих прав они стали ежегодно избирать пять эфоров. Во всех отношениях эфоры выглядели как противовес царям. Если для греческих государств периода архаики подобный конституционный способ разрешения социальных конфликтов являлся не частым явлением, то он имел некоторое сходство с борьбой сословий в раннем Риме. Как и в Спарте, победа плебеев в Риме не привела к конституционному изменению формы правления, а только к участию плебеев во властных структурах.

Таким образом, обе магистратуры возникли как результат компромисса между народными массами и правящей элитой. И для Рима, и для Спарты этот компромисс оказался спасительным. Он дал возможность обеим общинам длительное время существовать без гражданских войн и тирании. Как полагал Цицерон, политический компромисс — единственный гарант длительного и спокойного существования общества и государства. Кстати, этот свой постулат Цицерон иллюстрирует примером именно из спартанской истории: «Если в государстве нет равномерного распределения прав, обязанностей и полномочий с тем, чтобы достаточно власти было у магистратов, достаточно влияния у совета первенствующих людей и достаточно свободы у народа, то этот государственный строй не может сохраниться неизменным… Ведь даже порядок, установленный Ликургом, не удержал греков в узде; ибо и в Спарте, в царствование Феопомпа, было назначено пятеро человек, которых греки называют эфорами…» (De resp. II. 33. 57–58. Здесь и ниже пер. В.О. Горенштейна).